Ребенком я верила в сказочное волшебство, чудеса.
Но уже тогда проверяла все опытным путем.
Миф о ковре-самолете развеялся после третьей
неудачной попытки полета с сеновала на старом бабушкином коврике, а кот упрямо залазил целиком
в сапог и не желал ходить на задних лапах.
Но в моем распоряжении была еще речная запруда, кишмя кишевшая пучеглазыми лягушками. По сказочному и моему замыслу одно из этих земноводных должно было превратиться в прекрасного принца посредством, конечно же, любовного поцелуя. Отловить землисто-зеленую лягушку труда не составило. Несколько дней лупоглазый кандидат в принцы прожил в эмалированной кастрюле, выделенной мне для детского «кашеварства». Придерживая пальцем на голове корону, вырезанную из фольговой крышечки из-под кефира, преодолевая отвращение, я целовала лягушку, надеясь на чудесное превращение. Потом перепончатолапый соискатель на роль принца отправлялся в кастрюлю, выстланную внутри травой. Условия, созданные в кастрюле для земноводного, казались мне идеальными. Чтобы исключить возможность побега, крышка старенькой кастрюли придавливалась тяжелым камнем. Не прошло и недели, как (да простят меня зоозащитники! Мне было всего 7 лет), лягушка испустила дух, не выдержав «комфорта» кастрюльной жизни, так и не обернувшись прекрасным принцем…
Но нынешние лягушки не столь безобидны как во времена моего детства. Объединившись с птицами отряда куриных, они сформировали «банду» дебоширов, совладать с которой не по силам ни местной милиции, ни органам местного самоуправления. Иначе чем еще объяснить их бездействие?
Сложившаяся ситуация требовала немедленного вмешательства, чтобы призвать к ответу «распоясавшуюся» живность.
Петухи, лягушки
и дождь
Домком Валентина П., обвиняемая в попустительстве и бездействии беспредельщикам местной фауны, встретила меня на центральной улице. Найти самостоятельно дом, жильцов которого терроризируют животные и дождь, было довольно трудно. От трассы со снующими машинами далеко, тихие улицы, утопающие в буйной зелени, и благодатная тишина, нарушаемая весенними трелями птиц. Район можно было бы назвать экологически чистым, если бы не коптящая рядом ТЭЦ. Но на ее смог почему-то никто не жалуется. Зато просят приструнить местных петухов и лягушек, голосящих в неположенное по закону время…
На территории бывшей автобазы за высоким бетонным забором, обнесенным двумя рядами колючей проволоки, отбывает пожизненный срок банда пернатых бузотеров. Побег исключен, а судьба пернатых предопределена – суп или жаркое.
Взобравшись на сложенные неподалеку бетонные плиты, удается заметить двух мирно прогуливающихся петухов. Как ни странно, они молчали и общественный порядок не нарушали. Даже к фотосъемке отнеслись спокойно. От жилых домов птицеферму отделяет канал, наполовину заполненный мутной ржавой водой. Там и скрываются его обитатели – бесхвостые лягушки, терроризирующие спальный район. Пройдя по мосту, мы оказываемся на территории «потерпевших». Точнее «потерпевшей» – Айнура Садыгалиевна, жительница дома, расположенного рядом с каналом, атакует мэрию, акимиат и органы местного самоуправления жалобами на бездомных кошек, собак, речных лягушек и петухов подсобного хозяйства. И если кошек и собак изводит муниципальная служба «Тазалык», то на лягушек управы нет. Так и горланят, раздражая несчастную женщину, а домком, дескать, бездействует: жаб не ловит и профилактических бесед не проводит, не говоря уже о более эффективных мерах по обеспечению тишины и порядка.
— Ну что, мне с сачком за ними бегать и ловить? А потом их куда девать? – спрашивает меня Валентина П.
Эх, нет у нее свободной и вместительной эмалированной кастрюли! И ресторанов французской кухни нет с гурманскими изысками. Так бы и бизнес наладили, и тишина, наконец, воцарилась бы. Лягушки лишний раз рта б не раскрыли: сидели бы молча, в камышах, чтоб не попасть в ту кастрюлю.
Хотя собравшиеся жильцы уверяют, что естественные звуки животного мира их не раздражают. Скорей, наоборот, успокаивают и привносят умиро-творение. Вроде, как и в городе живем, и в деревне, говорят местные.
Лягушек, кстати, тоже не видно. Пришлось искать, спустившись к воде. Но стоило только приблизиться, как земноводные твари трусливо прыгнули в воду. Видимо, не желая светиться перед объективом и скрывая преступный заговор с дождем.
«Еще капает дождь…
и под стук не уснешь»
Пока я охотилась за лягушками, жильцы дома прибывали. Целью сбора было проведение внеочередного собрания для разъяснения петухам и жабам правил проживания в черте города, согласно которым шуметь, то бишь квакать и кукарекать, можно в строго отведенные для этого часы. А именно с 7 утра и только до 23.00. По крайней мере, на этом настаивала заявительница.
Даже проливной дождь и тот оказался в немилости у раздражительной Айнуры Садыгалиевны. Его она приравняла к метеорологическому оружию массового поражения.
«Выдержать грохот и стук дождя каждый раз – это ж какие нужны нервы!» – сетует заявительница, засыпая инстанции жалобами, вероятно, даже не подозревая о полной абсурд-ности своего недовольства.
Ну ладно, живности «растолковали, ознакомили» бы. Правда, подписи собрать с них нереально: не могут они ручку в лапках держать, да и грамоте явно не обучены. Но с дождем-то еще сложнее!
И как объяснить это тварям безмозглым?
«Чем я хуже для вас
в отличие от него?»
Уладив формальности с перепончатолапымы буянами, жители предложили произвести обход придомовой территории и показать остальные достопримечательности. Не успели пенсионеры похвастать редкими цветами и растениями, высаженными в палисадниках, как сверху раздался требовательный окрик.
— Вы это там с какой организации? – обратилась ко мне «помятая» личность женского рода из окна второго этажа.
— Спуститесь вниз, перекрикиваться с Вами я не буду, – пришлось урезонить говорящую голову, торчащую из окна.
Жильцы подсказывают, что это и есть всем недовольная жиличка.
— Хорошо, – голова согласно кивнула и тут же вызывающе добавила, – только указывать мне не надо!
Через пару минут рядом оказалась та самая «помятая» особа – неприятельница петухов, лягушек и жильцов. Пока старички наперебой рассказывали, как обустраивали детскую площадку, а выглядит она действительно как игрушка, кляузница дергала меня за рукав.
— Вы вот это лучше сфото-графируйте, – царственный перст указывает на лужи и стену обычной серой многоэтажки. Лужи как лужи, и на стене ничего примечательного не нахожу, чем вызываю ее недовольство.
— Я на Вас жаловаться буду! – заявила всклокоченная Айнура и, демонстративно поправив на носу очки, удалилась восвояси писать новый донос.
— Да она сама на место домкома метит, – объяснили жильцы ее странные кляузы. – Не знает уже, к чему придраться. Мы клумбы разбивали каждый под своим окном. Камни таскали, землю завозили, цветы покупали и сажали. Она только в окно выглядывала, наблюдала. А потом вдруг заявила: «Чем я хуже для вас в отличие от него – моего соседа? Почему под моими окнами цветы не посадили?» И опять жалобы во все инстанции: дескать, ущемляют, а чем я хуже?
Да и правда – чем? Хочет женщина, чтобы красота да уют были, чтоб все как в сказке: «По щучьему велению, по моему хотению». Все и сразу, и палец о палец при этом не ударив.
Может, она до сих пор в них верит, а потому и не принимает реальность? И с детства мечтает быть владычицей земной, чтобы зверушки у нее на посылках были, а не получается! А может, и ее лягушка разочаровала, так и не обернувшись царевичем?
Милана СОБОЛЕВА.
Фото www.
