Эрлан Кооманов и Байаман Алиев – студенты юридического колледжа КГЮУ (бывшая Юракадемия). Руководство колледжа категорически против участия студентов в каких бы то ни было мероприятиях с политическим подтекстом. И даже против того, чтобы будущие юристы выражали в соцсетях своё мнение по какому-нибудь политически окрашенному вопросу.
Эрлан и Байаман как примерные студенты стараются ни в какую политику не вмешиваться… Но ситуации бывают разные.
— Почему ты всё-таки пошёл в дружинники? – задаю обоим один и тот же вопрос. – Кто-то тебя позвал, пригласил? Может, кто-то заставил?
И оба независимо друг от друга (и с разницей в несколько часов) отвечают:
— Я с самого начала знал, что надо помочь. Только не знал, чем помочь и как.
— Днём 6 октября помогал «Тазалыку», – рассказывает Байаман. – Убирали с площади мусор после митингующих. «Тазалыковцы» бы сами не справились. Я прочитал в интернете, что помощь требуется, и приехал.
— Так много мусора было?
— Очень! Камни… Я раньше не видел, чтобы столько камней было разбросано. Все мусорные урны были забиты булыжниками. И ещё – какой-то белой бумагой. Какими-то разорванными и полусожжёнными документами. Видимо, это из Генпрокуратуры и ГКНБ. Мусор убрали. Ночью с 6 на 7-е я никуда не пошёл – никто же не знал, что мародёрство начнётся. А следующей ночью уже вышел патрулировать город.
В 2005 и 2010 годах 17-летний Байаман был ещё совсем маленький, потому и не в курсе был, чем заканчиваются наши «революции».
— Да, мне только 17 лет. Я в этом году ещё даже не голосовал – рановато. Но любимый город-то я имею право защищать от разграбления и разрушения! Ну и что, что несовершеннолетний, кто мне запретит?
Байаман говорит о патриотизме, о гражданской ответственности, о гордости за страну и священном долге перед ней и народом… И странно: когда он об этом говорит, это всё не кажется пустыми красивыми фразами. Смотришь ему в глаза и понимаешь: парень абсолютно честен. Он на самом деле любит свою страну, на самом деле искренне переживает за всё, что здесь происходит, и действительно изо всех сил стремится помочь.
— Я пришёл в дружину «ДНД-9», – продолжает Байаман. – Может, слышали о такой? Мы патрулировали в основном бульвар Эркиндик и его окрестности. Самый центр. Были готовы, если что, защищать здание ГКНБ. А защищать пришлось мэрию. Мы её ночью окружили цепочкой и держались за руки, чтобы никто из мародёров не прорвался внутрь.
— Страшно было?
— Нет.
— Ну как же нет? А представь, что у тех, кому вы противостояли, было оружие. А если бы камни тебе в голову полетели?
— Знаете, я для себя решил: если кто-то пойдёт на меня с оружием, я подниму что-нибудь с земли – всё равно что, что первое под руку попадётся. И буду оборонять и себя, и тех, кто у меня за спиной.
Если бы это говорил кто-то другой – эти слова тоже казались бы рисовкой, бравадой, попыткой произвести впечатление. Но Байаману веришь. Ни на секунду не сомневаешься в его искренности.
— Если честно, про себя вообще особо не думал. Единственное желание было – спасти Бишкек и его мирных жителей. Стоишь в цепочке взявшихся за руки дружинников, смотришь на дикую толпу, которая в любой момент непонятно как себя поведёт… И в голове проносится: «Не пущу! Если что – с голыми руками на них пойду. Так нельзя! Не они это строили – не им и разрушать!»
В мэрию мы ведь толпу так и не пустили, иначе её разворотили бы, раскурочили, как Белый дом. Я рад, что в этом есть и моя заслуга. Хоть маленькая частичка, но всё-таки есть.
Эрлан Кооманов очень удивляется, что его однокурсник Байаман тоже принимал участие в защите города от мародёров. Они с ним не сговаривались и охраняли совершенно разные объекты.
— А ты как в дружинники попал?
— Я человек религиозный. В мечеть хожу. И за помощью активисты обратились сначала к нашему имаму, он пообещал собрать парней. Вот здесь, где мы сейчас с вами разговариваем, мы стояли цепочкой – дружинники и работники ЦУМа. (Разговариваем мы с ним около центрального входа в ЦУМ – неповреждённый и неразграбленный.)
— По каким критериям вас набирали в дружинники? Спрашивали хотя бы, кому уже исполнилось 18?
— Конечно. Тех, кому нет 18-ти, не брали. (А как же тогда Байаман в дружину попал?)
— Тебе уже есть?
— Да, летом исполнилось. Как только объявили, что нужны парни, чтобы город защищать, я сразу собрался. Мама не хотела отпускать, но я всё равно ушёл. (Байамана мама наверняка не пустила бы, но она живёт на Иссык-Куле.)
— Не боялся?
— Нет. Хотя очень тревожно было видеть, как на тебя надвигается толпа неадекватных людей. Что у них было в головах? Вообще ничего, наверное. Говорили, что среди погромщиков были и 15-16-летние, у них-то никто паспорт не спрашивал. Пьяные, которым море по колено. И вот они идут на нас… Стенка на стенку получается. Сначала старались договориться с ними по-хорошему. Объясняли, что не надо так делать. Что арендаторы ЦУМа ни в чём ни перед кем не провинились. Люди работают, что-то зарабатывают своим трудом – зачем у них всё отнимать? Да и здания ни в чём не виноваты. Белый дом ведь уже взяли и разгромили, – говорили мы им. – Вот и остановитесь на этом. Хватит погромов!
— И что, помогали такие переговоры и объяснения?
— Иногда помогали. Иногда происходили стычки – более или менее серьёзные. Мне повезло, в мои дежурства до крупных столкновений не доходило. Когда толпа протестующих пришла громить гостиницу «Достук», когда там митинговали сторонники Садыра Жапарова, я пытался втиснуться между защитниками и нападающими. Но там уже было так тесно, уже начиналось такое месиво, что я просто не сумел пролезть в центр.
И «Мегаком» ведь мы отстояли! Снаружи, по крайней мере, никто туда незаконным образом не проник. Только изнутри. Сами же сотрудники попробовали там власть захватить… Да, такое тоже случалось.
— А если бы ранили тебя?
— Ну что делать… Может, и ранили бы. Около «Вефа-центра» на одного дружинника напали с ножом, порезали. И меня, наверное, тоже могли. Зачем об этом думать? Главное – остановить эту толпу варваров. Нам ведь в этом городе ещё жить!
— Как вы определяли, какой объект именно в эту минуту нуждается в защите?
— У нас был штаб. И своя группа в соцсетях. Постоянно были на связи, обменивались информацией. Те несколько ночей по городу постоянно кто-то передвигался. Но если шли какие-то разрозненные люди, на них внимания не обращали. А как только где-то образовывалась огромная толпа, которая дружно шла в каком-то направлении, – большую группу дружинников сразу перебрасывали туда.
— Пешком?
— Нет, на машинах. Многие граждане, насколько я знаю, отдавали свои личные автомобили дружинникам на это время.
В первую ночь беспорядков, рассказывает Эрлан, мародёры и погромщики получили хороший отпор от дружинников. И на следующую ночь стали действовать хитростью. Многие из них раздобыли где-то повязки с надписью «ДНД» и нападали на объекты под видом их защитников. Именно тогда появились светоотражающие жилеты, не позволяющие спутать настоящего дружинника с «подделкой».
— Вон то кафе, – показывает Эрлан на кафешку за ЦУМом, – работало всю ночь. Нас, дружинников, бесплатно кормили, поили чаем, можно было просто посидеть внутри и согреться. До тех пор, пока снова не раздастся сигнал тревоги и не нужно будет бежать кого-то спасать…
Государство нас в очередной раз «кинуло», оставив страну на растерзание невменяемой толпе. Это отчётливо осознали и будущие юристы, а пока ещё совсем мальчишки Эрлан и Байаман. Вера в государство у них основательно подорвана. Зато осталась вера в простых людей, которые в такие драматические моменты, во времена и пандемий, и «революций», готовы сплотиться и, помогая себе, спасать друг друга. И не всё, видимо, потеряно, не всё так плохо в Кыргызстане, пока нас рвутся защищать такие решительные, патриотично настроенные мальчишки.
Сейчас Байаман на несколько дней уехал в родное село на Иссык-Куль, а Эрлан настроен продолжать патрулировать столицу вместе с милицией и военными до окончания чрезвычайного положения.
Ольга НОВГОРОДЦЕВА.
