Карабалтинка Наталья развелась с мужем Виктором Ч. три года назад. Несмотря на развод, отношения поддерживали. И с сыном Виктор общался.
29 октября экс-супруг приходил в гости к Наталье на поминальный обед по случаю годовщины смерти её матери. А 1 ноября их сыну позвонили: окровавленного Виктора нашли на обочине дороги с многочисленными травмами.
Кто наехал на потерпевшего?
Первое (и наиболее логичное) предположение: мужчину сбила машина. Нашедший его прохожий спросил, что случилось. Виктор (он был ещё в сознании, хотя еле ворочал языком) сказал, что упал. Без подробностей. И ещё назвал имена бывшей жены и сына.
Примчавшийся по звонку сын вызвал скорую, Виктора увезли в территориальную больницу.
Туда же, в больницу, приехала бывшая жена Виктора. Встретилась со следователем, вместе с ним побывала на месте обнаружения мужа. Ничего особенного они там не нашли. Несколько монет, подмётка от башмака и небольшое количество крови.
Виктору через два дня сделали операцию, но спасти не смогли. Не приходя в сознание, он умер в реанимации. Диагноз, указанный в свидетельстве о смерти, — «Тяжелый ушиб головного мозга, перелом основания черепа, внутримозговое кровоизлияние, травматический шок». По свидетельству очевидцев, у Виктора была разбита вся голова. Из носа и ушей шла кровь. Очень похоже на автонаезд. Фельдшер скорой помощи, выезжавшая на место происшествия, так и записала: потерпевший сбит неустановленным автомобилем.
Но следователь засомневался: на автонаезд, конечно, похоже. Но похоже и на жестокое избиение.
Чуть позже пришло заключение судебных медиков: «Смерть насильственная и наступила от тяжелого ушиба головного мозга в результате закрытой черепно-мозговой травмы. Повреждения, по степени тяжести относящиеся к тяжкому вреду здоровью, могли образоваться от многократного действия тупых твердых предметов. Кроме того, у потерпевшего имеются множественные мелкие ссадины лица, кровоподтеки. Локализация, характер и особенности повреждений практически исключают возможность их возникновения при падении (падениях) потерпевшего с высоты своего роста на твердую поверхность и расположенные на ней предметы».
То есть, отвечая на вопрос прохожего о том, что с ним произошло («упал»), Виктор сказал неправду.
Судебно-медицинская экспертиза, кроме того, не обнаружила на теле Виктора «признаков характерных травм автомобильного наезда, переезда колёсами».
Значит, и версия об автонаезде ошибочна.
А ещё через несколько дней нашлись свидетели – рабочие на стройке неподалёку от места, где подобрали избитого или сбитого Виктора. Оба свидетеля дали показания против одного и того же человека – своего товарища-строителя Махмуда.
Пострадал не только Виктор
Махмуд – уроженец Ошской области. Образование среднее. Женат. В Кара-Балту приехал в середине октября 2018 года, устроился работать на стройку. Жил здесь же, в вагончике, с такими же работягами. Потому и был постоянно у них на виду.
Из показаний на судебном процессе первого свидетеля-строителя:
— Вечером я ходил в магазин рядом с домом. Когда вышел из магазина, увидел, что Махмуд ругается с каким-то мужчиной европейской внешности. Этот мужчина упал лицом вниз и пытался встать. Я подошёл, взял за руку Махмуда и увёл домой, посоветовав не связываться и не наживать себе неприятностей и проблем. Уходя, оглянулся. Тот мужчина уже не лежал, а сидел на обочине. А потом поднялся и пошёл в сторону железной дороги.
Другой свидетель рассказал суду, что непосредственно драки не видел. В тот вечер вместе с Махмудом вернулся с работы и, не раздеваясь и не дожидаясь ночи, лёг спать. А когда проснулся около полдевятого или девяти вечера, соседи сказали, что Махмуд с кем-то подрался.
Махмуда Ю. милиция задержала. Тот признался в избиении Виктора, только вину свою не признал. Вернее, признал частично. Избил, говорит, за дело. И не предполагал, что всё закончится смертью.
Из показаний свидетельницы К.:
— Я живу рядом со стройкой, в соседнем доме. С обвиняемым Махмудом познакомилась, когда пришлось обратиться к нему за помощью: заболел сын, и нужно было вызвать врача. А 1 ноября вечером Махмуд пришёл сам. Спросил о здоровье моего сына, поинтересовался, не нужно ли ещё чего-нибудь. Принёс моим детям плов.
Я попросила его починить электрическую плитку, а сама ушла в другую комнату к дочери. Дома у меня в тот момент были ещё двое соседей. Одного из них я хорошо знаю, это Юрий. А второго, высокого, тогда видела впервые. Оказалось, что его зовут Виктор. Я отвлеклась, а потом услышала шум. Юрий сидел на мешке муки и закрывал руками лицо. Виктор сидел на кровати и тоже держался за голову. При мне Махмуд ещё по разу ударил обоих. Я всех выгнала из дома. Что между ними произошло на улице – не знаю, из дома я не выходила. А через несколько дней от сотрудников милиции узнала, что Виктор умер в больнице…
Из показаний свидетеля Юрия А.:
1 ноября вечером, примерно в восемь, я пришел домой к знакомой. Со мной был приятель Виктор. До этого мы немного выпили. В доме уже был Махмуд, которого я раньше однажды видел у знакомой. Махмуд сразу накинулся на нас. Чего, мол, пришли, здесь вам не гостиница. Я ответил, что и для него, Махмуда, здесь тоже не гостиница. Поругались. Махмуд ударил меня по лицу кулаком. Я попятился и сел на какой-то мешок. Он меня ещё раз ударил… Потом ударил Виктора. Прибежала хозяйка, стала кричать на всех нас, не разбираясь, кто прав, а кто виноват. Выгнала всех на улицу. Я, не оглядываясь, пошёл домой…
Из показаний подсудимого:
— 31 октября, когда я отдыхал после работы, в ворота постучались. Пришла соседка, попросила телефон. У её сына поднялась температура, надо вызвать скорую, а с её телефоном как раз что-то случилось – что именно, я не понял, да и некогда было выяснять.
Я вынес ей телефон, она при мне позвонила, вернула мне мобильник и ушла домой. Но вскоре прибежала опять: скорая почему-то долго не едет. Пришла опять за моим телефоном.
Я посмотрел, что есть у меня в аптечке. Взял таблетки парацетамола и пошёл за соседкой. Мальчик лежал на диване, а рядом примостился какой-то нетрезвый парень-европеец (как я позже узнал, его звали Юрий). Я растолкал его и отправил в аптеку за лекарствами. Сказал, что нужно купить, пока не приехали медики. Парень кивнул, вышел из дома – и больше я его в тот вечер не видел. Я сам на улице встретил карету скорой помощи. И убедившись, что врачи осматривают больного ребёнка, отправился к себе домой и лёг спать.
1 ноября – тоже вечером – услышал, как соседский мальчик зовёт меня через забор. Просил денег. Сказал, что очень голоден. Денег я ему не дал, но положил в тарелку плова и пошёл к соседке. Отдал плов детям. Соседка попросила починить электроплитку… А потом появились эти двое.
Юрия я узнал сразу. Спросил, почему он тогда ушёл в аптеку и не вернулся назад. Речь-то ведь шла о больном мальчике! Он сказал, что это не его дело. Он вообще здесь не живёт. Тогда я задал другой вопрос: что он вообще в таком случае здесь делает? Здесь ему не гостиница. Поругались, сцепились, я его ударил, он присел на мешок. Другой мужчина набросился на меня с кулаками. Я, увернувшись, ударил его в подбородок. Он с грохотом рухнул на пол.
Когда хозяйка нас выгнала из дома, Виктор (это был он) догнал меня и снова стал материться и кидаться на меня. Я ударил его по лицу, он упал на асфальт…
По заключению судмедэкспертов, после получения таких травм (которые в принципе не совместимы с жизнью) потерпевший какое-то время был в состоянии двигаться и говорить. И вполне мог даже подняться и сделать несколько шагов в сторону железнодорожных путей.
Приговор
Жайылский районный суд не нашёл в деяниях подсудимого признаков преступления, предусмотренного ст. 97 УК КР, а именно умышленного лишения жизни другого человека. Суд решил, что действия Махмуда следует квалифицировать как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Хотя в данном случае это практически одно и то же.
Рассмотрев материалы уголовного дела, суд посчитал, что подсудимый хоть и лишил жизни человека, заслуживает мягкого наказания. Избил он Виктора и его приятеля не из корыстных или хулиганских побуждений, а от обиды за голодного и больного сына соседки.
Махмуд приговорён к восьми годам исправительной колонии строгого режима, однако назначенное наказание суд постановил считать условным. Если в течение трёхлетнего испытательного срока осуждённый не совершит какое-нибудь новое преступление, в тюрьму он не сядет.
Ольга НОВГОРОДЦЕВА.
