История Второй мировой войны имеет немало «белых пятен», относящихся к механизмам ее разжигания, разработки идеологии самого фашизма, стратегии главных ударов и т.д.
В наши дни только начинается приоткрываться завеса над темой противодействия деятельности фашисткой Германии на различных уровнях «невидимого» фронта в разных странах и континентах. Это, в том числе, деятельность наших соотечественников, волею судьбы оказавшихся вне границ своей Родины, но оказавших существенную помощь в деле борьбы с врагом и достижения победы над ним.
Это малоизвестно, но факт: одним из стратегических направлений наступления Германии на Советский Союз была советская Средняя Азия. Генеральный штаб вермахта на начальном этапе планирования войны одним из вариантов действий рассматривал продвижение своих войск через Турцию в Иран, Афганистан и далее вторжение в республики Средней Азии с выходом на Урал и Поволжье, имея стратегической целью рассечение территории СССР надвое и окружение более развитой в то время европейской части страны. Сейчас трудно сказать, какой характер приобрела бы война, избери гитлеровцы именно «азиатский вариант» своего наступления. Но то, что и на этом направлении: Средняя Азия – Урал – были бы свои Сталинград и Курская дуга – в том нет сомнений.
Даже тогда, когда гитлеровцы согласно плану «Барбаросса» вторглись на европейскую часть СССР, азиатское направление оставалось стратегическим для нанесения удара с юга, с территории Афганистана. Данная статья составлена на основе материалов исследователей Афганистана Булатова Ю.А., Тихонова Ю.Н., Соцкова Л.Ф., Дауди И. и других, а также личных материалов автора.
В наши дни тема Афганистана увязывается с многолетним присутствием в этой стране воинского контингента США и их союзников по НАТО. Еще раньше, начиная с 19 века, там проявился интерес Великобритании. Однако выясняется, что не только англосаксы «зациклились» на Афганистане. Получается, что и фашистская Германия в свое время видела в Афганистане плацдарм для вторжения в СССР. Возникает вопрос о взаимосвязи этих исторических факторов, принявших характер закономерности.
Обстановка на афганском направлении накануне и в период Великой Отечественной войны
Итак, еще 18 декабря 1939 г. главный идеолог 3-го рейха
А. Розенберг направил А. Гитлеру меморандум, в котором предложил использовать Афганистан в случае военных действий против Британской Индии или СССР. Начало военным приготовлениям в отношении Афганистана было положено в феврале 1941 г. По приказу Гитлера в состав войск, привлекавшихся к участию в операции «Барбаросса», была введена оперативная группа «Афганистан». Начальник немецкого генерального штаба генерал-полковник Гальдер своей директивой
№124/41 утвердил численность этой военной группировки, состоявшей из 3 танковых, 6 горных, 4 моторизированных и 4 пехотных дивизий (17 дивизий – это даже по современным меркам внушительный ударный потенциал). 17.02.1941 г. Гитлер издал циркуляр, где речь шла о том, что после успешного завершения Восточной кампании необходимо организовать наступление на Индию и Афганистан. 11 июня 1941 г. для офицеров главного командования сухопутных войск и верховного главнокомандования вооруженных сил III рейха была разработана директива №32 о продвижении вермахта через Кавказ на Ближний Восток, в Афганистан и Британскую Индию. А 3 июля 1941 г. всем отделам генштаба за №430/41 было разослано указание начать штабную разработку военных операций на период после реализации плана «Барбаросса». Задача выхода к границе Индии возлагалась на так называемое соединение «Ф» – моторизованный корпус под командованием генерала Фельми, который формировался в Греции и специально оснащался для действий в субтропических и тропических условиях. Был также установлен срок для создания военной базы для операции в Афганистане – сентябрь 1941 года.
В целях проработки данного сценария и создания позиций для присутствия своих войск в Афганистане и Иране спецорганы фашистской Германии развернули активную деятельность на территории указанных стран. Спецорганы Германии – это в первую очередь Абвер (военная разведка и контрразведка) – периодически направлялись в Афганистан и гестаповцы, и другие «службисты». Таким образом, Афганистан, несмотря на свою отдаленность от театров боевых действий Второй мировой войны (1939 — 1945 гг.), все эти годы являлся ареной жесткого противоборства разведок стран Оси (Берлин – Рим – Токио) и антигитлеровской коалиции.
Директива немецкого генштаба за №32 военные акции планировала уже на зиму 1941/42 годов. К слову сказать, это было первое плановое мероприятие вермахта после плана «Барбаросса». Из ее содержания ясно следует, что после победы над Советским Союзом планировался захват английских колоний, независимых стран Востока, Африки, Средиземноморья, а первыми в этом списке были Иран и Афганистан.
Кампания на юго-восточном направлении планировалась из трех основных этапов. Каждый включал в себя меры воздействия на страны региона — Турцию, Иран, Афганистан, наступательные действия германской армии на восточном фронте и тайные операции разведки, направленные на дестабилизацию обстановки в тыловых районах противника.
Первый этап предполагал захват Кавказа и Ирана, второй – оккупацию Афганистана и Средней Азии, третий – вторжение в Индию. Осуществление этих планов позволяло Берлину рассчитывать на соединение с японской армией в Бирме и установление таким образом полного контроля над основной частью евразийского пространства.
Еще до начала войны гитлеровская разведка активизировала свою деятельность на территории Афганистана. Для этого она активно использовала немецких специалистов и инструкторов, работавших в различных государственных структурах, на стройках, предприятиях, в афганской армии и учебных заведениях.
Гитлеровские разведчики устанавливали связь с главарями среднеазиатской белоэмиграции (бывшими белогвардейцами), участниками басмаческого движения и с их помощью создавали вооруженные банды, которые осуществляли различные враждебные провокации на советско-афганской границе, убивали советских пограничников и даже вторгались на советскую территорию.
С территории Афганистана немцы пытались вести работу по дестабилизации обстановки в тыловых районах СССР и инспирированию сепаратистских выступлений в восточных областях тогдашней английской колонии Индии (ныне эти территории входят в состав Пакистана). Так что и Великобритания в полной мере ощутила опасность сепаратизма, особенно в момент, когда возможность прорыва немцев на Ближний Восток, а затем в Индию была вовсе не гипотетической.
Резидентуре Абвера в Кабуле в этом контексте была поручена работа по советским республикам Средней Азии и Северо-Западной пограничной провинции Британской Индии. В нейтрализации ее деятельности, рассчитанной на использование сепаратистов, осевших в Афганистане, и некоторых племен, были крайне заинтересованы как советская, так и английская разведки, которые наладили в этих целях тесное сотрудничество.
Усилия советской и английской разведок в военные годы в Афганистане и Иране были направлены на ликвидацию германской агентурной сети и срыв планов гитлеровцев, пытавшихся использовать сепаратизм как инструмент осуществления захватнических планов. Эти задачи были успешно решены.
Басмачи военной поры
Фашисты в Афганистане хозяйничали как могли. Помимо склонения афганского руководства к принятию активной позиции по оказанию помощи германскому фашизму, немцы методично готовили басмачей, бежавших из советских республик Средней Азии, белогвардейцев и прочих «элементов» к партизанским действиям против СССР.
Опять же мало кто знает, но в период Второй мировой войны в Афганистане в поте лица трудилась и японская разведка, помогая там фашистам. Подумать только – где Япония и где Афганистан? Видимо, уже в те далекие годы в мире были свои «глобалисты», объединившие усилия Германии и Японии в Центральной Азии.
Немецкая разведка была представлена офицерами Абвера — Расмусом и Витцелем, оба были сотрудниками германской дипломатической миссии в Кабуле. Им услужливо помогали японские разведчики: атташе японской миссии в Кабуле Огава, еще один военный атташе, другие японские представители.
Вначале на эмиграцию в Афганистане в германских разведслужбах смотрели преимущественно через призму будущего административно-территориального устройства Средней Азии и роли эмигрантских кадров в комплектовании администраций территорий, которые вскоре должны быть оккупированы вермахтом. Конечно, при этом эмигрантов вербовали и длявыполнения разведывательных задач на советской территории.
В общем, деятельность, проводившаяся германской и японской разведками в Афганистане, заставляла опасаться НКВД СССР, что гитлеровцы могут инспирировать третью волну басмачества, что грозило бы дестабилизацией обстановки в Средней Азии, глубинных тыловых районах Советского Союза.
Японская и германская разведки совершенно отчетливо имели в виду перспективу военных операций на советской территории. В этом контексте эмиграция, представлявшая остатки басмаческого движения, рассматривалась как база для осуществления разведывательно-диверсионной деятельности в тыловых районах Советского Союза, а при благоприятных условиях как ядро подготовки вооруженного восстания в Средней Азии.
Специфика обстановки в Афганистане состояла в том, что интересы гитлеровцев и сепаратистов, обосновавшихся в этой стране, совпадали.
Первые надеялись подключить эмиграцию к операциям басмаческого типа с целью воздействовать на ситуацию в Средней Азии, вторые лелеяли надежду прийти с помощью немцев к власти.
В Афганистане всесторонним обеспечением были охвачены многочисленные басмаческие банды, бежавшие из советской Средней Азии и имевшие в своих рядах выходцев из практически всех народов советских республик. Именно в этот период были заложены основы международного «террористического интернационала».
Народ должен знать своих антигероев в лицо, поэтому есть смысл упомянуть этих продажных «ханов, баев и беков», которые рвались в бой против своего народа под эгидой фашистской свастики.
Наиболее радикальная часть узбекской и таджикской эмиграции осела в Кабуле. Объединявшей эмиграцию политической фигурой вплоть до своей смерти в 1944 году был бывший эмир Бухарский Саид Алим-хан, позже эту роль пытался исполнять его старший сын. Влиятельными деятелями бухарской эмиграции в северных приграничных районах Афганистана были: таджик Хамранкул-бек, узбеки братья Кудратулла-хан Тюре и Мухитдин-хан Тюре. Другими достаточно авторитетными лидерами эмиграции были: муфтий Садретдин, узбек родом из Ташкента; Хашим Шайк Якубов — таджик, бывший посол Бухарской народной республики в Афганистане; Мубашир-хан Тарази, узбек духовного звания; Шир Мухаммед-бек (по прозвищу Курширмат), узбек, известный предводитель басмачей в Фергане, сторонник самых активных, порой совершенно авантюристических вооруженных акций, как и его брат Нур Мухаммед; Яхья Ходжа Содур — таджик, духовное лицо, состоявший в родстве с эмиром Бухарским. Был и кыргыз — Камчыбек Аильчибеков, бывший бек, бежавший из Памиро-Алая. Последний поддерживал связь с тогдашним ханом кыргызов афганского Памира Рахманкул-ханом. К чести Рахманкул-хана надо сказать, что он не спешил сотрудничать с немецкими и японскими спецслужбами, ведя выжидательную политику.
Вторым после Кабула центром эмигрантской басмаческой активности становился приграничный Кундуз, где с германской разведкой сотрудничали Сеид Кудратулла и Абдул Кари, а также Мухитдин-хан Тюра, Абдулла Керим Минбаши, Абдурахман Максум, Салах Кары. Они уверяли немцев, что способны в кратчайшие сроки поставить под ружье до 70 тысяч человек.
Кроме того, к басмаческим операциям якобы было готово примкнуть одно из афганских племен в Бадахшане. Когда вариант блицкрига провалился (проще говоря, когда Красная Армия «поджарила» фашистов под Москвой и Сталинградом), то ориентиры немцев в работе со среднеазиатской эмиграцией стали меняться и упор был сделан на подготовку с ее помощью вооруженных выступлений в Средней Азии, которые немцы в знакомой из собственной истории терминологии, именовали «ударом в спину». При этом объектами для диверсий и терактов басмачам в том числе указывались заводы и фабрики на территории Узбекистана, Киргизии и других республик, эвакуированные из европейских районов СССР, где шла война.
Усилиями советской разведки были нейтрализованы действия резидента Абвера Расмуса. Созданная им эмигрантская структура развалилась, надежды сепаратистов вернуться на родину под знаменами третьего рейха рухнули. Но до этого надо было еще дойти. А пока шел только 1941 год, и для нашей советской разведки в Афганистане предстояли трудные времена.
Помощь Родине Ларисы Чагиной
Историки российских спецслужб Ю. Л. Кузнец и Ю. Н. Тихонов в своих публикациях свидетельствуют о том, что советская резидентура в Кабуле располагала всеми данными о подготовке и проведении немцами спецоперации в отношении СССР и Индии с территории Афганистана.
Однако до сих пор ни в одной из публикаций не раскрываются источники информации советской разведки. Как представляется, одними из главных информаторов советской резидентуры в Кабуле являлись супруги – итальянец Пьетро Кварони и его жена, русская по происхождению, Лариса Чагина, которые и сообщили о проводимых абвером операциях в Афганистане, в том числе спецоперации «Пожиратель огня» (об этом чуть ниже). Советское посольство в Кабуле было информировано, что П. Кварони, будучи послом Италии в Кабуле, являлся также резидентом итальянской разведки в Афганистане. П. Кварони, как общепризнанный знаток зоны пуштунских племен, нередко оказывал консультационные услуги советским дипломатам при анализе обстановки в полосе индо-афганской границы.
Еще в 1936 году этот профессиональный разведчик стал послом Италии в Афганистане. Его жена Лариса Чагина — дворянка, дочь царского генерала, покинула Россию в 1928 году. В 1936 году она появилась в Афганистане уже вместе с П. Кварони в качестве его законной супруги. Определенное время Л.Чагина имела характеристику у советских дипломатов как «активная белогвардейка».
Надо сказать, для понимания читателей, что фашисты, присутствовавшие в Афганистане, даже своих союзников, коими в то время являлись в том числе итальянцы, проверяли и «просвечивали» под разными углами. Семью Кварони немцы изучали тщательно, обложив своей агентурой – из числа местных афганцев и дипработников. Так, например, агент абвера Ф. Брандт в своем сообщении, датированном февралем 1942 года, передавал из Кабула в Берлин, что госпожа Кварони «настроена чрезвычайно положительно к России и даже большевикам».
Предположение о связях Л. Чагиной с советской разведкой сделал также бывший посланник Германии в Афганистане Г. Пильгер во время своего допроса в Бутырской тюрьме (Москва) 31 января 1946 года.
Следователем был задан следующий вопрос: «В телеграмме № 147 Вы указываете о том, что жена итальянского посланника Кварони подозревается в шпионской работе на русских. Скажите, из каких источников Вы сообщали в Берлин об этих данных?» Ответ Г. Пильгера: «У меня не было точных сведений о причастности жены Кварони к шпионской работе в пользу русских. Однако в 1941 вместе с Витцелем (уполномоченный офицер абвера в Афганистане) прибыл в Афганистан Вальтер — бывший секретарь Германского посольства в Москве. Вальтер в разговоре со мной сообщил, что когда он работал в немецком посольстве в Москве, то ему якобы стало известно о сотрудничестве жены Кварони с советской разведкой. Исходя из этих соображений, я сообщил МИДу Германии об этом. Других данных о сотрудничестве жены Кварони с советской разведкой у меня не было».
Кем она, Лариса Чагина, была на самом деле? Русская патриотка, советская разведчица или двойной агент спецслужб СССР и Италии? Ответ на данный вопрос будет получен очень нескоро. Архивы СВР России на этот счет до сих пор хранят молчание.
Единственное, о чем известно: ныне явно просматривается возможный канал связи советской резидентуры в Кабуле с Л. Чагиной. В телеграмме советского посла К. А. Михайлова от 29 июня 1942 года, как уже указывалось выше, была дана не только характеристика госпоже Кварони, но также отмечались ее связи в Кабуле. В донесении советского полпреда отмечалось, что жена итальянского посла в Кабуле часто посещает афганского министра двора Ахмед Шаха и входит в число его ближайшего окружения. (продолжение следует).
Эркин АБДЫРАХМАНОВ.
