В Ленинском айылном аймаке на просьбу журналиста рассказать об интересных событиях, случившихся в округе за последние дни, советуют обратиться к местному жителю Андрею Алексеевичу Сальникову. Он всё знает, всё покажет и обо всём расскажет.
Где живёт этот «всезнающий» – тоже не вопрос. «Вам Алексеича? Это во-о-он туда».
Вроде и старожилом его не назовёшь – всего семь лет назад в Ленинском дом купил, а слышали о нём, говорят, не только в Ленинском, но и в соседних сёлах. Одни относятся к нему с большой нескрываемой симпатией, другие недолюбливают, считая выскочкой. Но равнодушных нет. Кто с ним знаком – характеризуют его по-разному (чаще всего – «безбашенный»), но в конце обязательно добавляют: «Человек. Мужик».
Работает он на СТО. Автомобили (особенно старые «Москвичи») знает как свои пять пальцев. И реанимирует даже такие, которые много лет простояли на приколе, и даже хозяин не верил, что его «конь» когда-нибудь поедет.
Все хобби Андрея Алексеевича связаны с машинами. Он их ремонтирует, реставрирует (недавно, например, легендарную «Волгу»- ГАЗ-21 на ноги (в смысле на колёса) поставил. Теперь гоняет на ней по селу под восторженные возгласы знакомых (а знакомых у него больше чем полсела).
Пару лет назад вместе с сыном ещё участвовал в гонках на внедорожниках. Первое место – раз, первое место – два… Местные жители гордятся: это наш, «ленинский»! Казаки гордятся особенно: это наш, семиреченский!
Семь лет назад, рассказывает Андрей Алексеевич (он же для некоторых Андрюха, для других дядя Андрей, для третьих – Алексеич), ему и его тогдашней супруге очень понравился дом. Большой, добротный, с садом-огородом и прудом, на который выходит задняя калитка. Влезли в долги, продали дом в Бишкеке и переехали.
— Сидел я вот здесь, – вспоминает Сальников, – и думал, что ничего особенного мне больше в жизни не надо. Возраст солидный – 55 лет. Семья рядом. Хороший дом – чего ещё желать нормальному человеку в этом возрасте?
Но жизнь распорядилась иначе. Вскоре после переезда из города в село семья Сальникова распалась. Он говорит, что так и не понял, почему жена вдруг собралась и ушла: причины она не объясняла. Он первое время пытался вызвать её на откровенный разговор, выслушать её претензии и приложить максимум усилий для сохранения брака. В какой-то момент понял, что это бесполезно: супруга на контакт не шла.
Параллельно с этой драмой в его жизни начали развиваться и другие события. Если бы Сальникову чуть раньше кто-то сказал, что всё случится именно так, – наверное, не поверил бы. Но в один прекрасный день к нему пришло местное казачье начальство. Пришло не просто так, а с разговором: не желает ли он, дескать, вступить в ряды Семиреченского войска?
Об этом Андрей Алексеевич никогда не задумывался. И казачьих корней в своей родословной никогда не искал. Только теперь, став уже кошевым, нашёл в Интернете некоего штабс-капитана Сальникова. Казака. Родственник ли он Андрею Алексеевичу? Кто знает… Фамилия довольно распространённая. Да и гордиться таким родством, если даже оно есть, не приходится. Штабс-капитан Сальников в одном из боёв показал себя не с лучшей стороны.
— И ещё, – продолжает Андрей Сальников. – Разбирал здесь времянку и нашёл крест. Не совсем обычный. Отнёс в церковь, батюшка подтвердил, что крест православный, освятил его… А потом оказалось, что крест этот называется казачьим. Я и решил, что это знак.
Вникнув в суть казачества, Сальников решил, что ему это вполне подходит. Казачий устав полностью совпадает с его жизненными принципами. Он и в Бишкеке так жил: помогал тем, кто обращался за помощью, заступался за тех, с кем на его глазах поступали несправедливо, вместе с квартальными поддерживал порядок в округе. Человек он резкий, даже грубоватый, но честный. Этим и заслужил уважение к себе со стороны соседей и знакомых.
В Ленинском этот очень активный для своего возраста человек тоже пришёлся ко двору. Быстро обзавёлся друзьями, вступил в казачество, сделал по здешним меркам головокружительную карьеру…
И даже снова женился. И не просто женился, а венчался в церкви. По-другому, говорит, у казаков не положено.
Жена Татьяна моложе Андрея Алексеевича на десять лет.
— Расскажи корреспонденту, – обращается к ней Сальников, – каково это – быть женой казака.
— А что тут рассказывать? Я попала с корабля на бал. Выходя в прошлом году замуж за Андрея, знала, конечно, что он казак. Но не думала, что это вообще такое. Помнишь, Андрей, как мы 8-е Марта отмечали? Накануне вы, станичники, хорошо погуляли… А с утра 8-го мы с тобой пошли порядок наводить. Все или спят, или празднуют… А я посуду мою. Сначала меня это очень возмутило: с чего вдруг?! Почему я обязана это делать? Потом поняла, что обязана, раз муж у меня кошевой и по долгу службы должен следить за порядком.
Где и как они познакомились – супруги Сальниковы не говорят. Зато с удовольствием рассказывают, как венчались.
— Столько преград! – вспоминает Андрей Алексеевич. – Бывшая жена, хоть сама от меня и ушла, развод не даёт. В загсе тоже трудности возникли. Прописаны мы с Танюхой по одним адресам, живём по другим… Заявление у нас приняли, но велели до регистрации все документы привести в порядок. Дали бумагу, что заявление приняли, что регистрация назначена на такое-то число. С этой бумагой пошли в церковь, чтобы нам разрешили венчаться. Опять же: оба совершенно не представляем себе, что такое венчание и как оно проходит.
— Мне накануне венчания кто-то сказал, – подключается к разговору Татьяна, – что во время этого таинства многие в обморок падают. Что ж вы, кричу я, только сейчас мне об этом говорите?! Я бы хоть подготовилась…
Но в церкви всё прошло как по маслу. Только Андрей каждые пять минут искоса бросал взгляд на будущую жену: как она себя чувствует? Не собирается ли в обморок упасть?
После их венчания, говорят Сальниковы, к ним приходили многие супружеские пары с солидным стажем. Выражали своё восхищение, расспрашивали об ощущениях, вроде бы собирались последовать их примеру… Но пока что-то никто не решился.
— По-моему, я её устраиваю, – делится мыслями насчёт супруги Андрей Алексеевич. – Всякое, конечно, бывает, как и в любой семье. Случаются разногласия, недопонимание. Я её говорю: «Я же тебя не учу борщи варить. И ты в мои мужские дела не лезь».
Татьяна старается не лезть. Получается не очень – главным образом потому, что бОльшая часть событий станицы Молдавановской происходит прямо здесь, в их доме. Сюда же съезжаются казаки из Каракола и Кара-Балты. Здесь до полуночи шумят, что-то обсуждают, спорят. Дело Татьяны – пироги печь.
Став приближённым атамана, Сальников занимается, в общем-то, тем же самым, чем занимался всю жизнь. Кому-то помогает, кого-то чему-то учит, где-то что-то выбивает. Ехать с ним по Ленинскому – одно удовольствие: ему сигналят встречные машины; он то и дело сам съезжает на обочину, чтобы выйти и с кем-то поздороваться, перекинуться парой слов. Люди и сами останавливают его на обочине и прямо здесь, мимоходом, решают какие-то проблемы.
— У меня очень легко получается заводить друзей, – признаётся Андрей Алексеевич. – Как-то само собой. Вот приехал человек на СТО, жалуется, что педаль плохо работает. Я посмотрел – один винтик разболтался. Подкрутил. Все хорошо, всё работает. Он мне: «Сколько я должен?» Я ему: «За что? Езжай с Богом!» А он после этого угощает меня вкуснейшим шашлыком. В качестве благодарности. Потом в гости друг к другу начинаем ходить. Вот и всё, считай, подружились.
В сентябре Андрею Алексеевичу Сальникову исполнится 62 года. Дома он не сидит и пассивно жизнью не наслаждается.
— Вот думаю, – советуется со всеми, кто интересуется его персоной, – идти ли дальше? Казачью карьеру имею в виду. Стремиться ли к самым высоким должностям, соглашаться ли, когда предлагают? Мне говорят: «Ты потянешь».
— Я и так знаю, что он потянет, – перебивает Татьяна. – Но что это значит для меня? Дома его не будет вообще. Он и сейчас весь там, в общественных работах!
Наверное, после моего отъезда Сальников в очередной раз напомнил жене про борщи. Все решения он привык принимать сам, хоть и выслушивает внимательно все советы.
Ольга НОВГОРОДЦЕВА.
