«Крыша мира»…. Именно эти крылатые слова приходят на ум каждому при упоминании Памира. Да, это край заоблачных вершин, вечных ледников, стремительных рек… И мужественных людей. Ибо жить и трудиться в условиях Памира достаточно непросто.
В благословенные советские времена и первые годы после развала СССР автору эти строк посчастливилось охранять Государственную границу на Памире. Именно посчастливилось, ибо такого великолепного набора впечатлений, эмоций, добрых воспоминаний о людях, с кем пришлось служить и общаться, мне не приходилось встречать еще долгое время. Надо сказать, что трудностей тоже хватало. В первую очередь это то, что называется физико-географическими условиями. Высокогорье, сухой разреженный воздух, практически постоянно дующие ветра, резкие перепады температур, особенно летом, зимой трескучие морозы под минус 30-40, а то и ниже. Скудная растительность, в основном полусухая трава «терскен» (похожа на «перекати-поле», используется местным населением с незапамятных времен в качестве основного отопительного материала). К слову сказать, во времена СССР существовало правило: после трех лет службы на Памире человек имел право продолжить службу в любой другой точке Советского Союза.
Что такое Памир? Это, конечно, Горы с большой буквы. Причем горы разноцветные в прямом смысле – красные, серые, коричневые, желтые и даже черные (снег на таких скалах тает практически сразу, говорят, в таких местах могут быть выходы радиоактивных веществ). Горы вообще потрясают и захватывают дух. Но новичкам до памирских гор надо еще доехать. Например, из киргизского города Ош, поднимаясь на Памир, надо преодолеть без малого девять (!) перевалов. Поднявшись на вершину самых высоких из них, можно наблюдать далеко внизу карабкающиеся по серпантинам машины, которые становятся меньше муравья. А Памир еще дальше и еще выше!
На Памире, особенно самом высокогорном Восточном Памире, практически нет деревьев, нет привычной глазу зелени. Растущая здесь неброская и низкорослая трава по-киргизски называется «шиберь» (переводится как «кормилица»). Невероятно, но факт: эта невысокая травка по калорийности превосходит всевозможные корма – круглогодично пасущийся здесь скот необычайно упитан, этой травой кормится и знаменитый дикий горный баран – архар. Местный памирский подвид архара (которого позже обозвали «бараном Марко Поло») является самым крупным, он превосходит по размерам и весу тянь-шаньских, гималайских, алтайских и прочих своих собратьев. Кроме того, нам, пограничникам, часто приходилось видеть красавцев снежных барсов, беркутов и грифов с размахом крыла под три метра, медведей, волков серых и красных, каменных куниц, красных сурков Мензбира (длиной около метра, можете себе такое представить?) и других уникальных представителей флоры и фауны Памира. Случалось видеть и иных живых существ, происхождение которых до сих пор остается загадкой (об этом расскажу как-нибудь отдельно).
Что касается необъяснимых с точки зрения науки и логики событий, а также просто интересных и увлекательных явлений, случаев и зрелищ – этого в копилке любого пограничника, прошедшего службу на Памире, хватает с избытком.
К примеру, есть на Памире одно ущелье, куда местные жители никогда не заходят. Пропадают там и скот, и люди. Периодически над маленьким, но глубоким озером, расположенным в этом ущелье, раздаются странные трубные звуки. Советские, а позже уже российские пограничники по долгу службы в то ущелье заходили. Слава Богу, никто не пропал, но были свидетелями необычных явлений. Зимой лед над упомянутым озером со звоном раскалывался снизу, из воды, непонятной силой. Летом кишевшая в озере рыба начинала метаться, поднимая буруны волн. А как-то раз (уже перед самым развалом Союза) особо отважные служивые вместе с геологами из Ленинграда, приехавшими на Памир в летнюю командировку, подплыли на лодке к отвесной скале в самом глубоком месте озера. Забросили туда сетку-рабицу с крюками, на которые навесили большие куски мяса. Через недельку сетку ту вытащили: мяса как не бывало, а в сетке зияла огромная дыра…
Кстати говоря, о геологах, нельзя не упомянуть о природных богатствах Памира. Здесь присутствует практически вся таблица Менделеева, плюс драгоценные и полудрагоценные камни, плюс углеводороды и плюс много чего еще. В суровых и труднодоступных местах нашей планеты Господь Бог заложил самые главные природные изюминки.
Про термальные источники Памира тоже насписано много. Скажу лишь, что природа не случайно создала в этом суровом краю эти уникальные горячие ванны, благодаря которым служивые люди быстро восстанавливали свои силы, возвратившись с промерзших пограничных перевалов и студеных пограничных троп. На улице минус 20-30, а ты блаженствуешь в горячей минеральной воде. Другой удивительный факт: в некоторых местах горячие (почти кипяток) источники соседствуют – через какие-то 10-15 метров – с источниками холодной воды. В таких местах местные жители с незапамятных времен прорыли маленькие каналы, сведя горячую и холодную воду в одну каменную ванну.
Но купаться можно не везде. Однажды наша дозорная группа в памирской глуши набрела на маленькое озерцо, которое сразу показалось нам необычным. Дело в том, что пока мы подходили к нему, оно несколько раз поменяло свой цвет. Зачерпнув воды из озера, мы увидели в кружке сотни мельчайших ракообразных. Ни дать ни взять морские креветки, но только меньше размерами в десятки раз. Миллиарды этих мини-креветок, извиваясь в прозрачной воде озера, придавали ему разные оттенки – от светло-голубого до темно-зеленого. Внизу дно озера было покрыто толстенным махровым коричневым ковром, образованным отмершими «креветками». Кинув увесистый булыжник в воду, мы увидели, как он мягко вошел в эту коричневую массу, оставив за собой воронку, дна которой мы так и не увидели.
Всех красот и достоинств Памира в одной статье не описать, но главным богатством «крыши мира» являются люди, издревле населяющие этот суровый край. Это киргизы и таджики, памирцы. Это люди с открытой душой, готовые приютить любого путника и отдать ему едва ли не последнее. Сей факт следует отметить особо и еще раз: чем суровее среда обитания, тем лучше человеческая натура. В наш век, когда большая часть «хомо сапиенс» в благоустроенных мегаполисах и вне их движима мотивами личного материального благополучия, люди в горах Памира остаются теми, кто готов поделиться тем немногим, что у них есть.
Открою небольшой секрет: в таких местах, как Памир, нам, пограничникам, охранять границу государства всегда было проще, нежели в других регионах с мягким климатом и развитой инфраструктурой. Проще в том смысле, что народ – главный помощник пограничника на Государственной границе – здесь, на Памире простой и надежный, с врожденным чувством границы. Вообще надо сказать, что в истории человечества там, где пересекались высокие геополитические интересы великих держав (которые на практике обычно выливаются в военные конфликты, бедствия и страдания для простых людей), в таких местах земного шара люди обычно тянутся к той стороне, за которой больше правды и безопасности.
Мало кто знает, что 1891 году, когда первый отряд русских казаков прибыл на Памир для защиты интересов Государства Российского от поползновений Британской империи (к слову, подумать только: где Британия, а где Памир?), местное население уже страдало от набегов афганских и китайских боевиков, науськиваемых англичанами (опять же, как похоже на нашу современность). Так вот, уже тогда в состав русского военного гарнизона на Памире влился отряд местных киргизских джигитов, выступавших в качестве разведчиков и проводников. Кроме того, местные жители подсказывали, как можно бороться с неведомой для русских солдат горной болезнью и прочими напастями высокогорья. За помощью к русским войскам для защиты от террора, исходившего с территории Афганистана, обратились также и народности, жившие в южной части Памира – шугнанцы, рушанцы и другие.
Еще удивительная подробность – памирские киргизы помнят, что когда-то их предки переселились сюда с берегов Енисея. Название вышеупомянутой травы «шиберь» и Сибирь, оказывается, имеют один и тот же родственный корень. Вот откуда проистекают выражения: «Сибирь – матушка (кормилица)», «Богатство страны прирастает Сибирью» и т.д. А Енисей (Эне сай) переводится с киргизского как «материнская долина».
Период пребывания советских пограничных войск, а позже российской пограничной группы на Памире местное население вспоминает с теплотой и грустью (да и сами пограничники тоже). Что такое пограничная воинская часть в населенном пункте (в городке, райцентре, кишлаке)? В условиях Памира это, в первую очередь, очаг культуры и просвещения. Дом культуры пограничного отряда регулярно получал новые кинофильмы, книги и журналы, по праздникам устраивались праздничные мероприятия, танцы и т.д. Местное население с удовольствием приобщалось к ним. Здесь уместно вспомнить, что знаменитый полковник Ионов М.Е., первый командир пограничного войскового отряда на Памире, еще в 1894 году с обозом привез на Памир рояль(!!!), пройдя многие сотни верст по бездорожью и высокогорью. Видать, у нашего человека это в крови, всюду, куда бы ни забросила судьба, «сеять разумное, доброе, вечное».
Связь времен наблюдалась не только в сфере культурного просвещения. Находилось место и юмору. Недалеко от одной из застав самого высокогорного в мире Мургабского пограничного отряда сохранилась полустертая временем высеченная на скале надпись: «190… год. Поручик …..ский. Сослан на Памир за вольнодумство».
Ниже выбита надпись: «1972 год. Лейтенант Малахов. А я за что?».
Жены офицеров-пограничников работали учителями, медиками, другими специалистами в местной инфраструктуре. Русский язык, русская культура органично вписывалась в местный колорит. Благодаря усвоенному русскому языку, представители местной молодежи нередко поступали учиться в ВУЗы России и других республик Советского Союза.
А знаете, что такое для местных мальчишек военный парад в родном кишлаке? Когда пограничники 9 Мая торжественным маршем с боевой техникой проходили по главной улице? После этого пацаны толпами записывались в кружок «Юный друг пограничника». А сколько гордости было у тех, чьи родители служили или работали в пограничном отряде!
Особо следует сказать о пограничной бане. Пограничники, как никто другой, умеют благоустраивать банный процесс. В удобную и уютную пограничную баню с ее изумительной парилкой с вениками и обязательным чаем из самовара стремилось попасть все руководство местных партийных, советских органов (позже – местных органов власти) и силовых структур. Как ни крути, а банный процесс способствовал сплочению, укреплению дружеских связей и рабочих контактов во благо охраны Государственной границы, да и просто мужской дружбе.
Помимо выполнения своих достаточно напряженных служебно-боевых задач, очень часто пограничники оказывали важную помощь здешним властям и населению. Помогали расчищать дороги к высокогорным кишлакам после стихийных бедствий, случалось, на боевой гусеничной технике вывозили семьи животноводов из заснеженных долин, подавали электричество и тепло в местный роддом и другие социальные объекты после аварии и т.д. и т.п.
В лихие 1990-е годы, когда были порушены все экономические и хозяйственные связи, население высокогорного Памира РЕАЛЬНО было поставлено на грань выживания. В этих нелегких условиях Пограничная служба Российской Федерации не только обеспечивала безопасность всего региона, но и служила источником жизни, если хотите, выживания местного населения.
Истинные пограничники всегда с особой теплотой вспоминают местных жителей, тех, кто всячески помогал пограничникам в деле охраны рубежей Отечества, зачастую не считаясь с личными интересами, а иногда и рискуя жизнью. Лично мне всегда вспоминается один из таких наших помощников, пожилой уже тогда человек, который порой мягко, по-отечески подсказывал мне, начинающему пограничнику, премудрости жизни и охраны границы в памирских реалиях. Спустя годы, я невольно сравниваю этого аксакала с арсеньевским Дерсу Узала.
Однажды в юрту этого памирского аксакала пришел незваный гость – нарушитель границы из Афганистана. Предложив выпить чайку, дед оглушил нарушителя чайником и привез связанным на пограничный пост. И таких помощников у нас были десятки, сотни, тысячи – если брать масштабы всей Государственной границы нашего общего тогда Отечества – СССР.
Аксакал, о котором я вспоминаю, кроме всего прочего помог нам предотвратить одну из первых попыток контрабанды наркотиков. Тогда это был кусок «терьяка» (опиум) величиной с кулак. Стояло лето 1992 года, и никто из нас не знал, что совсем скоро наркотический вал из Афганистана хлынет тоннами, в приграничной полосе соседней страны появятся иностранные боевики, пограничные заставы и отряды будут вести смертельные бои с «моджахедами» всех мастей, а бывшая союзная братская республика Таджикистан погрузится в хаос гражданской войны.
Слава Богу, тот период закончился, на Памире восстановился хрупкий мир. Но пришла другая напасть – вывод Пограничной группы Российской Федерации из Республики Таджикистан.
Через сто лет своего пребывания на Памире российским пограничникам пришлось уйти с этих горных рубежей. История, конечно, рассудит, кто это сделал и почему. Но мы помним, как буквально плакали памирцы, киргизы и таджики, провожая наши колонны.
Аксакал, о котором я писал выше, при прощании с нами некоторое время стоял, отвернувшись. Когда он повернулся к нам, в его глазах стояли слезы: «Почему вы уходите, сынок? Памиру нельзя без России. Великие горы могут быть только у Великой Страны….».
Отчетливо помню момент пересечения условной границы Памира на перевале Ак-Байтал, где наша колонна остановилась на короткий отдых. В наступающих вечерних сумерках огромные, исполинские горы позади нас даже на большом расстоянии казались еще более массивными. Но странное дело – от них веяло какой-то … магической теплотой. Затем послышался странный гул. Все притихли. Кто-то из офицеров выдохнул: «Это Памир… с нами прощается…».
Что греха таить, с одной стороны, многие из нас были рады вернуться в Россию, поближе к родным местам и все такое. Такие были времена – вроде бы выигрывали люди, а проигрывала страна. Откатывались назад, оставляя рубежи, когда-то завоёванные предками. Оставляли могилы первых русских памирских пограничников, оставляли заставы и городки, которые обживали десятилетиями. Оставляли своих соотечественников, живых людей, верой и правдой помогавших охранять границы Отечества, в одночасье ставших иностранцами… Сколько же наших соотечественников покинули мы на окраинах бывшего Большого Отечества и сами сжались, будто шагреневая кожа…
А на Памир со всего света ринулись господа, называющие себя «спасителями» и «родственниками» памирских народов. Кто-то даже назначил себя «живым богом» для гордых и доверчивых горцев.
Между тем в наши дни в соседний Афганистан уже устремились террористы-недобитки из Сирии и других мест земного шара. И уже окапываются у границ «крыши мира». На этом фоне не верится, что вся вышеназванная иностранная «родня» и «живые боги» хоть как-то помогут памирским народам в случае смертельной опасности. К тому же, много в современном мире и «доброжелателей», склонных забывать исторические уроки.
Люди Памира, несомненно, заслуживают лучшей доли и безопасной жизни. Дай Бог им мира, добра и благополучия.
Дай Бог, наступит день, когда мы скажем: «Здравствуй, Памир! Здравствуйте, соотечественники! Мы вернулись!».
Ведь Великие горы могут быть только у Великой Страны.
Николай ДРУГАЛЬ.
