Милиция Панфиловского района понятия не имеет, что делать с 45-летним Толкуном Исакуловым.
По идее, учитывая его криминальную биографию
и отсутствие постоянной прописки, его надо до окончания следствия брать под стражу, а там уж как суд решит. Но нельзя: по новому гуманизированному законодательству Исакулов не совершил никакого тяжкого преступления.
Не мешало бы также отправить его на основательное психолого-психиатрическое обследование и возможное принудительное лечение. Но и этого нельзя: кыргызстанская психиатрия тоже гуманизирована до полного развала. Человек с психическими проблемами должен дать своё письменное согласие на госпитализацию и лечение. А он его, разумеется, не даст.
Сначала Толкуна Исакулова обвинили всего лишь в мелком хулиганстве. Потом спохватились и усмотрели в его поступках признаки более серьёзного уголовного преступления, предусмотренного частью первой 266-й статьи УК КР («Действия непристойного характера»). По этой статье грозит ему или крупный штраф, или незначительный тюремный срок.
Денег на штраф у Исакулова нет, значит, скорее всего, после суда на пару лет он отправится в исправительную колонию…
Впрочем, наша правоохранительная система настолько непредсказуема и парадоксальна, что утверждать это со стопроцентной уверенностью не берётся никто.
— Почему Вы не обратились к нам раньше? – с укоризной спрашивает следователь жительницу Каинды Гулю, признанную потерпевшей по делу.
А что бы это изменило? Обратись она раньше, её заявление точно так же поставило бы в тупик и руководство Панфиловского РОВД, и районную прокуратуру. Хотя… Три года назад гуманизация законодательства ещё только готовилась. Так что, может быть, три года назад он ненадолго всё же оказался бы за решёткой.
«Ты у меня на ладони…»
Очередное сообщение, пришедшее на Гулин телефон с незнакомого номера, было вполне безобидным. И по форме, и по содержанию. Никаких скабрезностей, никаких угроз, никакого мата. Однако именно эта эсэмэска окончательно выбила её из равновесия. Женщину сковал страх, почти животный ужас. Теперь сомнений не оставалось: этот неотвязный некто знает о ней АБСОЛЮТНО ВСЁ. Где она живёт, где работает, чем занимается в свободное время, какими дорогами ходит, в каком магазине покупает продукты…
И даже не это самое страшное. Сообщение было такое: «Ты дошла уже до того, что сапоги у обувщика ремонтируешь?»
Обувь к сапожнику Гуля вчера носила не сама. Просила старшую дочку. Значит, этот кто-то выследил и 13-летнюю девочку. Значит, обмерла Гуля, и дочка теперь подвергается такой же опасности!
«Ты у меня на ладони», – написал в следующий раз неизвестный абонент, будто прочитав Гулины мысли.
А дальше стал слать эсэмэски и вовсе угрожающего содержания. Упоминал имя её старшей девочки. Грозился рассказать ей про мать – женщину якобы лёгкого поведения. Обещал даже прийти к ней в школу и ославить её с матерью на весь класс.
— Наверное, в самом деле не надо было до этого доводить, – рассуждает сама с собой Гуля. – Надо было сразу, как только всё это началось, пойти в милицию.
— Почему же, – спрашиваю, – не пошли?
— Ну Вы же знаете, какой у нас менталитет! Стыдно же! Скажут, дала повод. Я ни старшим сыновьям, ни бывшему мужу ничего не рассказывала. Опять же, думала, само собой как-то всё «рассосётся». Пока он не стал про дочек писать…
Началось всё такой же, как сейчас, весной 2016 года. Гуля только что рассталась с гражданским мужем, отцом её девочек. Расставание, говорит, оказалось долгим и тяжёлым, потому долгое время не было у неё ни малейшего желания даже думать о личной жизни.
Сейчас такого желания нет и подавно.
Как-то вечером Гуле позвонили. Номер незнакомый.
— А Гуля хорошая девушка? – спросил мужской голос.
— Кто Вы?!
Ответа нет.
— Кто бы Вы ни были, не звоните сюда больше, – сказала Гуля и отключила телефон. Через некоторое время включила снова – и на неё посыпались сообщения. Одно другого «краше».
Нет у нас возможности приводить в газете тексты этих мерзких эсэмэсок. Суть их, в общем, такова: какой-то незнакомец чрезвычайно озаботился Гулиным одиночеством и предлагает ей свои услуги в качестве сексуального партнёра. В красках описывает, что он хотел бы с ней сделать… Всё это сдобрено матерщиной и угрозами в случае отказа рассказать всем жителям Каинды о том, какая Гуля развратная женщина, просто по непонятным причинам сдерживает свои «хотелки».
— Я пыталась не обращать внимания, – рассказывает Гуля. – Ждала, когда ему надоест эта глупая и пошлая игра, и он наконец успокоится и от меня отстанет. Но он всё не отставал.
В течение трёх лет (!) на Гулин телефон ежедневно (!) приходило около 15-ти СМС. Автор становился всё развязнее и разнузданнее. А главное – от него нигде нельзя было спрятаться. То он писал, как любовался Гулей, отводившей младшую дочку в детский сад. То письменно восторгался её фигурой, когда она моет полы на работе (Гуля трудится техничкой в банке). Потом вот принялся за дочек.
— А Вы бы сменили телефонный номер, – запоздало подсказываю Гуле.
— Сменила. Он и новый мой номер узнал. Однажды вообще выключила телефон очень надолго. Включила – там сотни этих сообщений!
Рецидивистов больше нет
Испугавшись за дочку-школьницу гораздо сильнее, чем за себя, Гуля побежала в милицию. Дважды двум следователям подробно рассказала историю своей переписки. Написала объяснительную – тоже дважды. В РОВД ей велели ждать. Найдём, дескать, злоумышленника – сразу Вас вызовем.
Поймали его в марте. Гуля явилась в милицию по вызову следователя и увидела в коридоре незнакомого мужчину средних лет азиатской наружности.
— Вы знаете этого человека?
— Впервые вижу. Так это он?!
Сотрудники милиции позволили женщине выплеснуть душившие её эмоции. Гуля долго кричала на задержанного, плакала, дойдя практически до истерики.
Настоящая истерика с ней случилась, когда ей сообщили: арестованный мужик, замучивший её непристойными сообщениями, в 1995 году был осуждён за групповое изнасилование. Приговорён к восьми годам лишения свободы, из которых отсидел пять и вышел. И теперь, похоже, готов приняться за старое.
Кроме изнасилования, Исакулов, как он сам признаётся, судим за кражу… Но это уже, согласитесь, мелочи, не заслуживающие особого внимания.
Из протокола допроса подозреваемого: «Примерно в 1987 году окончил школу. Учился на тракториста, но по специальности не работал. На протяжении последних 15 лет проживаю со своей сожительницей у неё дома. Пишу сообщения в непристойной форме гражданке Т. Гуле, кто дал мне её номер, не помню. Я писал сообщения с нецензурной лексикой Гуле потому, что влюбился в неё, а она не отвечала и полностью игнорировала мои сообщения и звонки, после чего я специально начал писать ей про дочь, чтобы начать с ней совместную жизнь».
Эти объяснения волей-неволей наводят на мысль о неких психических проблемах.
— Да он же больной на всю голову! – отзываются об Исакулове знающие его горожане. – С ним же только поговоришь, сразу становится ясно, что человек он, мягко говоря, странный.
А ещё про него говорят, что неоднократно видели, как он около школы подкарауливает девочек-подростков и долго едет за ними на велосипеде, пытаясь завязать разговор…
Из заключения амбулаторной психиатрической экспертизы: «В детстве подэкспертный рос и развивался без особенностей. В школе учился посредственно, к учёбе относился несерьёзно, тянулся к асоциальным ребятам.
Рано начал курить. Спиртные напитки начал употреблять с 16-17 лет. Зимой 2013 года падал и ударялся затылком о лёд. Кратковременно терял сознание, в больницу не обращался, отлёживался дома. В последнее время стали беспокоить головные боли при смене погоды и при жаре».
Эксперты признали Исакулова вменяемым.
Знакомые психиатры, правда, говорят о расстройстве психики под названием парафилия (в широком смысле – общее название различных форм сексуального извращения). Если вспомнить то, за что этот человек пять лет провёл в местах не столь отдалённых, – его нынешнее поведение вполне вписывается в рамки этого определения. Но… Понятие рецидива из обновлённого законодательства исключено. Нет у нас больше рецидивистов. Будь ты хоть семь раз судим за тяжкие и особо тяжкие преступления, но на каждом последующем судебном процессе предстанешь белым и пушистым, чистым, как утренний снег.
А раз так, то и задерживать признавшего свою вину Толкуна Исакулова милиционеры не сочли возможным.
Он вышел из РОВД под подписку о невыезде. Какая, казалось бы, может быть подписка, если нет у него постоянной регистрации, а значит, и постоянного места жительства?
Тем не менее, не успела Гуля вернуться домой после очной ставки, а запертые дома дочки уже докладывают: приходил незнакомый здоровенный дядька, долго и страшно стучал в ворота, требовал Гулю…
Зачем приходил? Оказывается, за встречным заявлением. О том, что она, Гуля, его прощает и не имеет к нему никаких претензий.
«Пусть никто не узнает…»
Гуле, к слову, слегка за пятьдесят. Как и сожительнице Исакулова. Ну тянет его к дамам постарше возрастом, что поделаешь. Обе женщины прекрасно и очень молодо выглядят.
— У тебя красивая фигура, – попробовала оправдать перед Гулей своего сожителя другая привлекательная женщина. – Понятно же, почему он в тебя влюбился.
Это-то понятно. Непонятно, для чего влюблённый мужчина кроет предмет своего обожания отборным матом и угрожает притащить её в баню и «пустить по кругу».
И уж совсем непонятно поведение исакуловской сожительницы. У сожительницы – 20-летняя дочь. Живёт вместе с ними. Она ведь выгонять его не собирается! Живёт с ним, как прежде, душа в душу. Надеется «отмазать» его от суда. И просит Гулю только об одном: чтобы как можно меньше народу знало о выкрутасах её возлюбленного.
Пока милиция раздумывает, насколько опасен для общества обвиняемый в непристойных действиях каиндинец, он продолжает терроризировать Гулину семью. По ночам подходит к воротам и подолгу стоит, будто что-то или кого-то высматривая. Собака во дворе до хрипоты заходится лаем, кидается на забор. Но бывшего насильника это не отпугивает и не останавливает.
Гуля с дочками спит в одной комнате, на одном диване. Рядом, на расстоянии вытянутой руки, кладёт топор. Да и спит – это, пожалуй, сильно сказано. Лежит и прислушивается к дыханию дочерей и громкому лаю собаки. Старшая дочка в школу пока не ходит. Учительница вошла в положение матери и разрешила, пока не закончится весь этот кошмар, подержать девочку дома.
Только вот когда он закончится?
Ольга НОВГОРОДЦЕВА.
