Как дым и пыль рассеиваются после боя, так и развеиваются иллюзии наших соотечественников, заблудившихся на чужой войне в Сирии.
Одни рвались в зону боевого конфликта исключительно по идейным соображениям, другие ехали туда за баснословными суммами в долларах, обещанными бессовестными вербовщиками. Хотя о какой совести может идти речь? Как обещание денег за массовые убийства, так и желание заработать на них изначально аморальны.
Но, как бы то ни было, разочаровались как идейные, так и алчные наемники, получив суровый урок жизни от полевых командиров. Но это в лучшем случае.
Большинство наемников бесславно и бессмысленно сгинули в зоне военных действий. Их семьи кроме проблем, связанных с недолгой, но бурной деятельностью в рядах боевиков, не получили ничего – ни компенсаций, ни выплат похоронных денег. Более того, их семьи оказались заложниками обстоятельств.
Любовь зла: вышла замуж за боевика
В 2012 году уроженка Джалал-Абадской области Светлана вышла замуж во второй раз. От первого брака у женщины осталась дочь и куча долгов от пьяницы мужа. А еще воспоминания о пьяных семейных драках. Поэтому, когда Света познакомилась с Махмудом, примерным, как ей тогда казалось, во всех отношениях, она почти без раздумий приняла его предложение. «Примерность» нового избранника заключалась в том, что он не употреблял алкоголь и регулярно посещал мечеть. Тогда Светлане казалось, что Махмуд будет примерным семьянином, хорошим мужем и отцом. К тому же мужчина правильно рассуждал о браке и семье, обещал обеспеченное будущее, что взрослая, побывавшая в браке, но, видимо, верившая в слова Светлана влюбилась и даже приняла ислам и новое имя Сажида. Естественно, ни о какой регистрации брака в государственных органах речи не шло: совершили обряд «нике» и зажили почти счастливо.
Обеспеченное будущее призрачно маячило где-то на горизонте. Чем занимался муж в свободное от молитв время новообращенная Сажида не знала. Муж не говорил, а задавать лишние вопросы было не принято. Первые полгода Сажида заботилась о муже, исполняла все его требования и пожелания даже не догадываясь о подводных камнях в его жизни. Конечно, позже она вспомнит, как в их дом частенько наведывались мужчины в длинных рубахах и коротких штанах и о чем-то вполголоса переговаривались с супругом. Причем во время их визитов Махмуд запрещал ей входить в комнату.
После одного из таких посещений супруг заговорил о необходимости поездки в Сирию. Стал рассказывать о бедственном положении единоверцев, которые нуждаются в поддержке. Кроме того, супруг отметил, что поездка и пребывание в зоне конфликта полностью оплачивается некой «благотворительной» организацией. Планировалось, что сначала уедет Махмуд, обустроится там, а Сажида с дочерью приедут к нему позже, когда он даст им знать.
Отъезд супруга происходил в традициях шпионского боевика. Махмуд строго запретил рассказывать кому-либо о поездке. Сначала за ним приехала одна машина, на которой он демонстративно уехал, а через час вернулся через поле. Затем ночью забрал небольшой рюкзак с вещами, перелез через соседский забор и укатил на другой машине, оставив немного денег «на первое время» и номер телефона единомышленника для связи и «на всякий случай». На какой – не объяснил.
Через несколько дней Махмуд вышел на связь через WhatsApp и сообщил, мол, добрался, все в порядке. Сеансы связи были редкие, сообщения – немногословные. Махмуд писал: «Стреляют. Жив, здоров».
Примерно через полгода от мужа поступило сообщение с инструкциями, согласно которым Сажида должна была следовать указаниям некоего Замира. Вскоре и сам Замир появился на пороге ее дома. Наказал говорить соседям, что он брат Махмуда. Замир занялся подготовкой документов для отъезда Сажиды и ее 10-летней дочери. С того момента Махмуд на связь уже не выходил.
На расспросы Сажиды о муже Замир неохотно ответил, дескать, он находится в подготовительном лагере и скоро они встретятся.
Жизнь в лагере джихадистов
Единственной, кого посвятила Света-Сажида в свои планы, была ее мама. Она не могла уехать, не предупредив ее. Женщина стала отговаривать дочь от опасной поездки. Ей вообще не нравился новый зять: замкнутый, неразговорчивый. К тому же по его прихоти дочь замоталась в черную одежду до самых глаз и перестала общаться с родственниками и подругами. Мать просила Свету оставить хотя бы внучку: ребенку надо учиться, а не в руинах прятаться. Но дочь была непреклонна. Махмуд словно зомбировал ее, отключил разум и вложил бредовые идеи о светлом будущем в лагере джихадистов. По его словам, там тоже были преподаватели, и обучение велось исключительно на английском языке, что в будущем ребенку откроет двери в любой престижный вуз. Забыл только добавить немаловажную деталь – если останется в живых!
Через неделю Сажиду с дочерью Замир отправил на маршрутке в Ош, откуда она на автобусе добралась до Бишкека. Вербовщики экономили на всем. В Бишкеке Сажиду встретила женщина по имени Зейнура и передала билеты на самолет и последние инструкции. Согласно указаниям, Сажида должна была купить 25 комплектов военной формы и привезти их в лагерь. Денег на покупку камуфляжной формы, естественно, не дали. Где хочешь, мол, там и ищи! Пришлось занимать у бишкекских знакомых, врать, что на лечение дочери. Ей бы задуматься и опомниться, вернуться в родительский дом… Но, нет! С тремя огромными тюками Сажида спешила на стамбульский рейс. В Стамбуле ее встретили двое мужчин и в тот же день отправили в город Антакья близ сирийской границы. Не прошло и суток, как Сажида с дочерью оказались в лагере боевиков. На протяжении всего пути проводники не обмолвились с женщиной ни словом, общались исключительно жестами. Когда девочка стала капризничать и просить воды и поесть, провожатые недовольно цыкали.
Долгожданная встреча с мужем прошла безрадостно. Не было ни теплых слов, ни объятий. Только инструктаж и обязанности: ходить никуда нельзя, разговаривать ни с кем нельзя, на мужчин не смотреть, только готовить и стирать. Вопрос об образовании дочери Сажиды снялся автоматически.
— Зачем ей учиться? Подрастет – замуж выдадим, – усмехнулся Махмуд. Тут до Светланы-Сажиды дошла реальность. Только пути назад уже не было. А муж предстал совсем в другом свете. Махмуд оказался заядлым любителем каннабиса. Если чего и было в достатке на базе боевиков, так это наркотиков – в любом виде и неограниченной дозе. С продуктами, с питьевой водой перебои случались, но с наркотиками – никогда.
Сажида узнала, что ее супруг не рядовой воин, а инструктор, ранее неоднократно принимавший участие в боевых действиях. Как оказалось, за год до знакомства Махмуд уже побывал в лагере, где снискал почет и уважение своей жестокостью и фанатизмом. Он, некогда отслуживший в рядах Советской Армии, имел неплохие знания подрывного дела и навыки рукопашного боя, чему и обучал новобранцев. В составе им же подготовленных диверсионных групп совершал боевые вылазки в зону боевых действий. И если дома Махмуд был спокоен и учтив, то в лагере он с женой не церемонился. Мог избить за плохо приготовленный обед, за невысохшую вовремя одежду или по причине своего плохого настроения.
Можно было бы сказать, что жизнь женщины превратилась в ад, но рано. Это было только его преддверие. Когда спустя полгода выживания в лагере Сажиде сообщили, что ее супруг героически погиб на поле боя и показали после попадания снаряда изуродованное тело, она испытала некоторое облегчение.
— Я решила, что теперь мы с дочерью можем уехать из этого жуткого места, вернуться домой. Признаться, даже слез не было. Обрадовало и то, что женщинам было запрещено находиться на похоронах. Чтобы, мол, не осквернять души «героев» своим грязным присутствием, – позже даст показания жена боевика. Никакой компенсации вдове за погибшего не дали.
На следующий день после похорон вдову ожидал неприятный сюрприз. Теперь она должна была стать женой другого джихадиста. Выбора не было: за неповиновение – медленная и мучительная смерть. В наказаниях и казнях боевики могли бы состязаться с инквизицией. Целью была не смерть, а мучения жертвы под улюлюканье обкуренной толпы, снимавшей процесс на мобильные телефоны и даже видеокамеры.
— Потом, – рассказывает женщина, – они пересматривали некоторые моменты. Смеялись и даже обменивались видеороликами казни.
Второй брак закончился скоропостижно через две недели. От нового мужа остались лишь разбросанные на несколько метров конечности. Потом третий… Четвертый… Семейная жизнь не блистала разнообразием, если не считать быстрой смены так называемых «супругов».
Побег
Жизнь в лагере была невыносимой. Светлана каждый день кляла себя за то, что не послушалась маму. Больше всего ее страшила судьба дочери. Девочка подросла, ей исполнилось 14, и все чаще звучали намеки о свадьбе. Дескать, пора, намекал полевой командир, осталось только жениха достойного найти.
Во время пребывания на базе женщина познакомилась с 19-летней украинкой, тоже попавшей в лагерь «по большой любви». Девушка познакомилась на сайте знакомств с боевиком, задурманившим ей голову. Поехала по путевке в Турцию познакомиться с ним в реальности, а оказалась в зоне боевых действий.
Женщины общались тайно, стараясь не попасть под пристальное внимание других жен. Светлана поделилась с единственной подругой по несчастью опасениями насчет дочери и предложила бежать из лагеря.
Около месяца ушло на подготовку. Женщины изучали обстановку, смену часовых по периметру лагеря. Узнали, как пробраться в город и когда откроется зеленый коридор для беженцев.
Дождавшись подходящего случая, в октябре 2016 года женщины ночью покинули базу боевиков незамеченными. Ушли налегке, без вещей. В лагере беженцев сотрудники спецслужб сразу обратили на них внимание, когда беглянки сняли опостылевшую за долгие годы черную паранджу.
Светлану и ее дочь передали сотрудникам наших спецслужб, встретивших их в аэропорту «Манас». После трех с лишним лет пребывания в лагере террористов женщина и ее дочь прошли реабилитационный психологический курс лечения и вернулись домой.
По мнению спецслужб, Светлана, вернувшаяся из зоны боевого конфликта, является жертвой навязанных обстоятельств и не представляет собой угрозы для национальной безопасности страны.
