В. И. Подольный в «ВИЖе» поведал нам историю о первом сбитом немецком самолёте. Именно он в госпитале встретился с человеком израненным, потерявшим обе руки. Фамилия его была Белогуб Николай Данилович. Впоследствии об этом случае сообщил и писатель К. Симонов. Установить фамилию летчика через 20 лет помог Подольному писатель С. С. Смирнов, который много сделал для восстановления правды о той войне. Так вот, с этим Белогубом, который был летчиком-истребителем, приключилась история, о которой и рассказал Подольный. Служил он до 22 июня 1941 года на самой-самой границе. Одним словом, приграничный аэродром. В июне немцы стали нарушать воздушную границу в массовом порядке. Летчики сидели, сцепив зубы. Приказ был строг: «Не взлетать. На провокации не поддаваться» 18 июня Николай Белогуб заступил на боевое дежурство. Увидев немецкий самолёт, он самовольно взлетел и решил посадить фашиста на советский аэродром. Манёвр удался: на глазах всего аэродрома немец начал приземляться, но в конце полосы развернулся, дал газ и на бреющем стал уходить к границе. Догнал его Белогуб не сразу, но когда догнал, в упор свалил первой же короткой очередью. Упал самолёт буквально в сотне метров от границы, да так, что был виден и с русской, и с немецкой стороны. Арестовали Николая Белогуба тут же на аэродроме, сразу после доклада начальству. Трибунал заседал 20 июня 1941 года. Приговор известный – расстрел за провокацию к войне. 48 часов на просьбу о помиловании. Но летчик был человеком повышенной эмоциональности, да к тому же – честный. Подавать петицию отказался. Зато все лётчики полка послали в Москву телеграмму с просьбой сохранить жизнь товарищу. Как это ни странно, но тогда это было возможно. Утром 21 июня в камеру к смертнику вдруг пришло высокое начальство, а с ним – штатский человек в шляпе. Штатский, видимо, был лицом весьма необычным, потому что, во-первых, был в шляпе, тогда только большие люди в них ходили. Во-вторых, потому что парадом командовал именно пришелец. Все остальные вытянулись перед ним в струнку. Далее Подольный приводит содержание разговора. «Вы товарищу Сталину о самолётах писали?», – обратился он к арестованному лётчику. «Писал…». «А вот о ваших подвигах товарищ Сталин ещё не знает. Придётся доложить! А теперь отправляйтесь домой, приведите себя в порядок, а в понедельник (т. е. 23 июня 1941 года. – В. Л.) мы подумаем, расстрелять вас или нет». Иначе говоря, вопрос ещё не был решён. Вот почему Николай Данилович решил вечером, в субботу, отправить жену в Москву, чтобы она не переживала в связи с происходящим. Как мы понимаем, понедельника он не дождался. Ночевать в доме один не захотел и ушёл на аэродром, где и попал почти сразу под первую бомбёжку. Почти все самолеты штаб-полка были уничтожены. Но на случайно уцелевшей машине он взлетел, и весь боекомплект всадил в немецкий «Юнкерс», отправив его экипаж к праотцам. Естественно, что после этого ни о каком приговоре не вспоминали, все сгорело в пламени войны. Но его и не сняли. Так и продолжал с приговором воевать летчик Николай Федорович Белогуб. В одном из боев он был ранен и его с летной службы списали. И тогда он стал танкистом. Воевал отлично. Получил редчайшую в то время награду орден Суворова 3-й степени, за № 13. Но и лишился на войне рук. Орденов у него было множество. О его танкистах писала даже «Правда», что в то время значило немало. Но, даже лишившись рук, Николай Белогуб сразу не ушёл из армии. Он стал преподавателем в танковом училище. Через несколько лет уволился и поступил в юридическую школу и стал судьей в Донецке. Но затем ослеп. Сказалось пережитое. И Николай Данилович покончил с собой. Так трагически закончилась жизнь человека, летчика, который сбил первый немецкий самолёт. Героя же ему в то время, как и Маринеско, а они должны были идти одним списком к 20-летию Победы, не дали. Ну а сейчас это уже никому не нужно. Главное, что И. А. Подольный, С. С. Смирнов сохранили память об этом замечательном человеке и рассказали о нем.
