Едва алая полоска зари осветит небо, как за окном слышится: шарк, шарк, шарк. Это наша дворничиха – 75-летняя Клара Витальевна Екимова – уже подметает наш двор. Для нее не существует выходных, за исключением тех дней, когда на улице непогода. Она может целыми днями подметать двор, наводить чистоту. Однажды я как-то разговорилась с ней.
– Конечно, тяжело работать, – признается она, – но и без дела дома сидеть не могу. На две тысячи сомов никто не соглашается убирать, а мне какая-никакая прибавка к пенсии. Люблю порядок и чистоту. Если бы еще люди нашего дома были сознательными. Многие не доносят мусор до мусорных баков, бросают возле подъезда или во дворе. Я возле каждого подъезда уже картонные коробки поставила, пусть хотя бы в них складывают отходы. Я сама уберу. А тут мало того что листья опадают, так еще и мусор повсюду разбрасывают и дети, и взрослые. Совсем не уважают чужой труд. Мне сегодня нездоровится что-то. Отдохну немного, – сказала она, отставляя метлу и присаживаясь на скамейку. – Я в городе живу более 60-ти лет. В годы моей молодости Фрунзе был очень красивым и чистым городом. Вода в арыках текла такая чистая, что многие жители использовали ее для стирки и даже пили. Да и сами люди были другие, любили город, берегли его, деревья сажали. Сейчас все наоборот. Вырубают да бетоном площадки заливают… И всюду мусор, куда ни глянь. А что ни поставят, тут же ломают. Детскую площадку во дворе недавно построили, а через день уже раскурочили. Скамейки поломали, как будто город населили одни вандалы, – посетовала она.
Мне до сих пор снится война
Я никуда не спешила, а Кларе Витальевне, видимо, хотелось поговорить, поэтому она стала мне неспешно рассказывать:
– Я родилась в Сталинграде. Мама и папа работали на Сталинградском тракторном заводе, тогда он был самым большим заводом в стране. До войны там выпускали трактора, а после освобождения города от фашистов – танки «Т-34». Завод располагался в промышленной зоне города, а справа и слева от него находились частные жилмассивы, которые назывались Верхний и Нижний. До войны мы жили в Верхнем районе, а потом родители переехали в Нижний, потому что он был ближе к заводу. Я и моя старшая сестра ходили в садик. Когда началась война, мне было четыре года. Отца забрали на фронт, мама сутками пропадала на заводе. Было и такое, что мы с сестрой сами утром шли в детский сад и не потому, что нам этого хотелось, а потому, что там мы могли поесть. Несмотря на то, что шли бои, в детском саду детей кормили. Во время налета воспитатели уводили нас в погреб, который до войны был складским хранилищем, а потом переоборудован в бомбоубежище. Никто из нас не плакал, потому что воспитатели говорили, чтобы мы сидели тихо, а то придут фашисты и всех убьют. Мы сидели, прижавшись друг к другу, а воспитатели молились, чтобы бомба не упала на нас. Когда налет прекращался, нас снова вели в детский сад. Немцы бомбили завод и центр города. В частный сектор падали лишь случайные бомбы, поэтому наш одноэтажный садик Бог миловал. Но когда мы выходили из бомбоубежища, мы видели всюду клубы дыма и пожарищ.
Однажды днем мама прибежала за нами в детский сад и сказала, что мы уезжаем. Началась эвакуация населения. Нас переправляли через Волгу на плотах. Несколько плотов впереди нас разлетелись в щепки. Людей и детей спасать было некому. Плот, в котором находились мы, чуть не перевернулся от высокой волны. Узел с одеждой, который мама успела захватить, свалился в воду. Она страшно расстроилась, пыталась прыгнуть за ним, тогда солдат пожалел ее и багром вытащил тюк. Эта временная заминка спасла нас, потому что впереди еще на один плот упала бомба. Это было страшно. Сколько лет прошло, а мне часто снится та переправа. Снова перед глазами мелькают картины бушующей Волги и слышатся крики утопающих. Я в ужасе просыпаюсь от взрывов и свиста падающих бомб, а потом долго не могу уснуть.
Снова дома
Войну мы пережили у маминой сестры, которая была ранее эвакуирована в Киргизию. Когда освободили Сталинград, мы вернулись домой. Город был полностью разрушен. Гитлеровцы уничтожали жителей Сталинграда, на улицах на каждом шагу были сотни захоронений, холмики могил были и по всему берегу Волги, но там были похоронены наши солдаты.
Мама вернулась на завод. Сталинград отстраивался заново. В короткий срок в нашем районе построили большую красивую школу и двухэтажный Дом культуры, там был зал с красными плюшевыми сидениями и ковровыми дорожками. Роскошь поражала нас. А когда еще заработали для детей различные кружки, то все дети с удовольствием ходили туда, и я – тоже. В школе я была очень активной девочкой, пела и танцевала. Как-то раз я купила себе песенник. Начинался он с песни «Вставай, страна огромная». Я выучила ее и пела на концертах. Сейчас, я когда ее слышу, то слезы наворачиваются на глаза и мурашки бегут по коже. В школе я хорошо училась. Особенно мне нравилась математика. Я даже внуку иногда помогаю решать задачи. Училась в школе-семилетке №4. Несмотря на то, что жизнь в Сталинграде налаживалась, жить было очень трудно: мы получили похоронку на отца, и мама решила вернуться сюда. Здесь я окончила 10 классов в школе №29, а после окончания поступила в техникум легкой промышленности. Молодым специалистом я пришла работать в самое лучшее ателье города, оно располагалась по улице Московская. Швейных машинок тогда было мало, каждый шов приходилось обрабатывать вручную. Мне поручали ответственную работу, потому что у меня был восьмой разряд. Этот разряд отмечал высокий профессионализм. У нас заказывали костюмы чиновники самого высокого ранга из дорогой шерстяной ткани стоимостью в 400 рублей за метр. Теперь тканей такого качества нет.
В 24 года мама вместе со своей сестрой, моей тетей, просватали меня за парня, который жил по соседству.
Я попала в большую семью, где жила разведенная золовка с кучею детей, да свекровь, которая отнюдь не отличалась добрым нравом. В первую очередь, конечно, мной – молодой невесткой. Не выдержала я. Уговорила мужа уйти на квартиру, а потом завербовались мы с ним и уехали на Север, чтобы заработать денег на свой собственный угол.
Пять лет, проведенных на Севере, не прошли даром. Там от двухстороннего воспаления легких умер наш первенец, да и у мужа было подорвано здоровье.
Вернулись сюда. Вступили в кооператив, купили квартиру. Здесь родились мои дети – Светлана, Олег и Игореша. Муж умер. Мы с ним прожили 34 года. Были мы с мамой и в Сталинграде (ныне Волгоград). Для меня он по-прежнему остаётся Сталинградом. Сейчас его не узнать, там очень красиво, а у меня перед глазами стоят руины, которые остались в моей памяти, да Волга, по которой плывут бревна от плотов.
Вологодская кружевница
– Жизнь для живых продолжается. Пришла я в ателье, а там появились новые швейные машинки, оверлоки, – продолжила рассказ Клара Витальевна. – Теперь вручную швы уже не обрабатывали. Уже не помню, то ли испугалась я новизны, то ли еще что помешало, но устроилась я на работу кладовщицей на завод физприборов. Пять лет проработала, заочно институт окончила – машиностроительный факультет. Карьеру сделала, а душа болела по прежней специальности, по ателье да шитью. Однажды по телевизору увидела передачу про Вологду. Знаю, издревле славится вологодская земля талантливыми мастерами да умельцами, а первое место среди них по праву занимает вологодское кружево. Заболела я кружевами. Мне было уже за 40. Дети выросли, поэтому я поехала в Вологду. Поступила в профессионально-техническое училище (ПТУ) №15 (ныне профессиональное училище №15 народных промыслов). Окончила его, приехала назад. Думала, пригодится мне мое новое ремесло. Но потом развалился Союз, стали закрываться предприятия, начались сокращения и на заводе физприборов. Где найти работу при такой массовой безработице? Подрабатывала я, где могла, да плела кружева. Только и они никому не были нужны. Если удавалось продать изделие за 300 сомов, я радовалась, а на плетение одного воротничка уходило почти дней десять. Сын Олег уехал вместе с семьей в Россию. Светлана – оперная певица. Я живу с Игорем, младшеньким. Конечно, очень хотелось бы передать свое мастерство кому-нибудь, чтобы и у нас в Кыргызстане были мастера плетения вологодских кружев. Ведь в изящном, легком рисунке настоящего кружева можно уловить движение ветерка и увидеть волшебный узор искрящейся под зимним солнцем снежинки. Фантазия плетения кружев бесконечна, а вологодские кружева тем уникальны и привлекательны, что неповторимы.
Пока мы разговаривали с Кларой Витальевной, прошла стайка школьниц, оставив за собой след из фантиков, потом двое парней бросили пустую пластмассовую бутылку, но самой хамовитой оказалась жительница нашего дома. С пятого этажа она бросила во двор сгнившее яблоко.
Нурия ШАГАПОВА.
Фото автора и из альбома Клары ЕКИМОВОЙ.
