Кадровый офицер, служил в Сибирском военном округе,
ныне председатель общественного наблюдательного совета при Министерстве обороны Кыргызской Республики, полковник запаса Токтогул Какчекеев
больше известен общественности, как политолог и эксперт по теории и практике миротворческих и гуманитарных операций национальной и международной безопасности. О том, каким был его путь в политику, Токтогул Какчекеевич рассказывает в интервью, которое он дал нашей газете.
– Токтогул Какчекеевич, Вы известный политолог. Нашей читательской аудитории было бы интересно узнать о Вас больше. Расскажите, пожалуйста, о себе.
– Я родился в селе Улахол Тонского района 19 января 1947 года. Моим воспитанием в основном занималась мама. Ее звали Токтокан. Женщина строгая, но справедливая. В свое время она окончила татарское медресе в г. Караколе, поэтому воспитывала меня согласно религиозным канонам – быть честным и смелым, в вере к человеку, уважении к старшим, а также постулатам «не убий», «не укради», то есть всему тому, что является главным во все времена и у иудеев, и у христиан, и у мусульман. Именно ее воспитание формировало мой характер – быть нетерпимым к несправедливости.
Знаете, очень трудно научить мальчика, признаваться в своих шалостях. Тем не менее, если я шкодил, то приходил к маме и честно признавался ей во всем. Для этого тоже нужна была смелость. Да, она меня наказывала. Мама могла тонкой хворостинкой больно стегнуть меня по голени. Видимо, в медресе так наказывали воспитанников, и это отложилось в ее памяти, но чаще всего она использовала трудотерапию – заставляла меня поливать огород, прополоть грядки, нарубить дрова и т.д. Это было наказание трудом. Я получал за свои шалости сполна, но и осознавал, что больше так делать нельзя.
Я очень горжусь своей мамой. Во время войны она была председателем сельского совета. Ее портреты и ныне висят в айыл окмоту. В ее подчинении тогда находились 80 женщин, которые работали без выходных в поле и на ферме. А еще ежемесячно им приходилось проверять и обеспечивать пропускную способность трассы Нарын-Торугарт. Женщины расчищали дорогу от насыпей. Большие валуны им приходилось взрывать самим. Для охоты и защиты от нападений им выдали одну винтовку и патроны. Женщины научились охотиться. Благо дичи тогда в горах было много. Возвращаясь домой, они делали свою обычную работу, а по ночам вязали варежки, свитера, носки, валяли валенки, собирали топленое масло для фронта.
Отца призвали в ряды Красной Армии в 1936 году. Тогда в армии служили по четыре года. Он служил заряжающим в артиллерийском полку. В 1939 году вышел указ Сталина задержать демобилизацию солдат окончивших службу. Через месяц началась война с Финляндией. По рассказам отца самыми страшными в этой войне были снайперы- «кукушки». Потом началась Великая Отечественная война. В боях за Кенигсберг, отец получил тяжелое осколочное ранение и долго лежал в госпитале в Иркутске, а когда поправился, то началась война с Японией. Для отца она закончилась в 1946 году в Харбине. Таким был мой отец, настоящий гражданин Советского Союза.
Боконбаево село, в котором я вырос, богато своей историей. Я помню, там жили интернированные из Грузии – очень близкие родственники генералиссимуса Иосифа Сталина. Среди них были деды, лет так под 90. Ходили они в традиционных грузинских одеждах. Когда старейшины умирали, их хоронили в цинковых гробах, которые обивали досками. После амнистии, в 1957 году, уезжая из Боконбаево, родственники Сталина выкопали гробы и увезли их с собой.
– Останки должны лежать на родовом кладбище, – объяснили сельчанам они свои действия.
В 1954 году я сел за школьную парту. Это была неполная русскоязычная средняя школа имени Н.В. Гоголя. Учился в 1 «б» классе, нас учила обаятельнейшая русская учительница Наталья Филипповна Алексеева. Именно она привила мне любовь к русскому языку и русской литературе.
В 19 км от села Боконбаево расположен Каджи-Сай, тогда это был наикрасивейший поселок городского типа. Возник он благодаря горнорудному комбинату, который назывался «Восьмой комбинат» или «Челябинск-64». Это было закрытое предприятие, где вырабатывался уран. Здесь жили 90% приезжих специалистов из разных мест и только 10% местного населения. Хотя в районном центре мама работала заведующей универмагом, и я ни в чем не нуждался, в поселок Каджи-Сай мы с друзьями ходили довольно часто. Там было московское обеспечение. Особенно нам нравились продовольственные магазины. Продавщицы – настоящие русские красавицы, стояли в традиционных кокошниках и белоснежных фартуках, а прилавки ломились от разных сортов конфет и печений в красивых вазах. У меня тогда уже возникал вопрос: «А почему наши продавщицы так не одеваются?».
– Почему Вы выбрали профессию военного или это веяние советского времени?
– (Смеется). Это, скорее всего, на генетическом уровне, а гены, как известно – вещь сильная. Я из рода саяков и потомок Каба-баатыра. Согласно родовой легенде, которая передается из поколения в поколение, где-то в XVI-XVII веках предки саяков нашли у священного источника необычного малыша, у которого вдоль всей спины росла густая шерсть. Мальчика назвали Каба и прозвали его Гривастым. Когда Каба вырос, ему не было равных по силе и ловкости. Юноша стал защитником своего рода в том числе и от китайских захватчиков. Однажды на него напали враги, у Кабы была только сабля. Видя, что его на коне не одолеть, богатыря подняли на пики со всех сторон китайские воины. Каба погиб в том бою, но имя его осталось в истории нашего рода.
Я из рода тех кыргызов, которые 17 января 1855 года получили по указу императорского величества статус подданных Российской империи. Это событие XIX века было поистине историческое, так как стояла угроза исчезновения северных кыргызов – родов бугу и саяк от зверств кокандцев. Среди первых, принявших подданство Российской империи, был и большой род саяков, давший присягу на верность служению России. Вступая в ряды Красной Армии, мой отец и его братья давали военную присягу Родине. Они все были участниками Великой Отечественной войны. В 1954 г. из Западной Украины вернулся мой дядя по материнской линии, он служил во внутренних войсках НКВД, воевавших с бендеровцами. Брат отца служил на Балтийском флоте, награжден четырьмя орденами, вернулся офицером. Они присягали на верность Вооруженным силам СССР и советскому народу. Будучи курсантом Высшего политического училища МВД СССР, я тоже принимал военную присягу на верность Советскому Союзу.
История рода, рассказы родственников – это очень интересно. Я познавал мир и каждый раз открывал для себя что-то новое. В Каджи-Сае, гуляя в парке, я увидел боксерский ринг. Шахтеры проводили соревнования по боксу. Я был поражен. Это было здорово. Впервые на каджисайской пристани, я увидел самолеты-«амфибии», качавшиеся на воде, как белые лебеди. Потом они взлетели, поднимая мощные брызги воды, в которых рождалась радуга, вызывая удивление и радость пацанов. Впечатление было настолько сильным, что я тут же решил, что буду морским летчиком, и стал заниматься спортом, в том числе и боксом.
После окончания школы я подал документы в Ейское высшее военное авиационное училище, где готовили морских летчиков. Только мне никто не подсказал, если хочешь быть летчиком, то заниматься боксом нельзя. Издержкой спортивного увлечения стал сломанный нос. Медкомиссию я не прошел, потому что с таким носом мне бы даже «кукурузник» не доверили. Но стать военным мне очень хотелось, поэтому выбрал Ленинградское высшее политическое училище МВД СССР, общевойсковой военно-политический факультет.
– У Вас не было разочарования в выбранной профессии?
– Никогда. На первом факультете, куда я поступил, готовили общевойсковых политработников для внутренних войск с очень широким кругозором. Нам преподавали замечательные педагоги. Племянница князя Юсупова, например, читала лекции по классической русской литературе, а по остальным предметам – маститые профессора ленинградских вузов. Нам давали знания по истории войн и военного искусства. Мы изучали политические науки. Для курсантов училища не существовало запрещенной литературы. Мы читали зарубежные журналы белых эмигрантов, воспоминания Врангеля и Деникина. В оригинале изучали «Майн-Кампф», ранние и поздние сочинения китайского политического деятеля Мао Цзэдуна и мн. др. Также нас учили распознавать замаскированных врагов, которые действуют внутри страны и подрывают веру людей в идеологию государства. После распада Союза в нашей суверенной стране такие «диверсанты» встречаются сплошь и рядом. Распродают, разрушают, раздают все что можно.
– Что заставило Вас заняться политологией?
– Мой внутренний душевный, духовный протест всему происходящему. Когда государственная политика стала источником коррупционных доходов, когда уничтожалась и разворовывалась страна, молчать стало невыносимо. Кыргызстан, попав в руки мощных разрушителей, ныне закабален внешними долгами. Обретя независимость, страна потеряла экономический, политический и территориальный суверенитет. Наши политические деятели фотографируются с главами других государств для того, чтобы сказать: «Да, мы с Россией. Да, мы с Китаем или Америкой». На самом деле происходит разброд и шатание. У власти предержащих нет цельной политики жить во имя собственного народа, во имя собственной страны. Вспомните, экс-президента Курманбека Бакиева. Он поступил как чужак, как внутренний враждебный человек. Отдал Каркыру и несколько санаториев казахам. Пансионат «Рахат» принадлежит Национальному банку Узбекистана. На берегу озера Иссык-Куль находится резиденция президента Нурсултана Назарбаева с собственной охраной и собственной службой безопасности. Бакиев издал указ, чтобы все путевки, выдаваемые туроператорами Казахстана, были действительны на территории Кыргызстана. Вследствие чего было упразднено Агентство по туризму. В итоге доход от туризма поступает в казну Казахстана.
В Китае, в центральных районах, не хватает питьевой воды, поэтому Узенгу-Куш китайцы просто у нас оторвали. А ведь посмотрите, ни один политический деятель, ни один ученый, который сидит и бьет себя в грудь, мол, любит Кыргызстан, не смогли понять, что Узенгу-Куш – это запас нашей ледниковой воды. Сегодня у нас таджики требуют 38 объектов в свою собственность и качают наш газ и нефть. Главы соседних государств забыли, что после развала СССР было принято решение, что собственность, находящаяся на территории государства, остается в собственности суверенной страны. Наши руководители этого не помнят, потому что им вероятнее всего заплатили. Разве это не враги?
Проанализировав и увидев все, я начал понимать, почему наши соседи так относятся к нам. Они видят оголтелое крохоборство, казнокрадство, коррумпированность, которые установились в нашей стране. В одном из выступлений Президент Алмазбек Атамбаев сказал о том, что будет бороться с коррупцией. Он даже провозгласил: «В существовании нашего государства коррупция сегодня является угрозой №1». Хорошо сказано. Но меры, применяемые в борьбе с коррупцией, совершенно неэффективны. Поэтому в силу обстоятельств я начал писать статьи и выступать на телевидении.
– Вас обвиняют в том, что Вы делите кыргызов на северных и южных?
– Никогда не делил, и делить не собираюсь. Мы единый народ. Однако я высказал свое мнение по поводу дотаций. В Бишкеке ежегодный налоговый сбор составляет более 40 миллиардов сомов. В столице остается около четырех миллиардов. Остальные деньги уходят на другие области. А ведь капитализм на то и капитализм. Чтобы выжить, надо научиться жить на свои средства. Например, американский город Дейтрот. Некогда процветающий центр крупного автомобилестроения, ныне испытывает по-настоящему сильный финансовый кризис и превращается в город-призрак. Там практически никто не живет. Что сказал по этому поводу президент Америки Барак Обама? «Это ваши проблемы. Не можете сами содержать себя, продайте город. Дотаций вам не будет».
У нас же деньги, делят непонятно по какому принципу. Самыми рентабельными являются город Бишкек, Чуйская, Иссык-Кульская и Джалал-Абадская области. Они «кормят» всех остальных, сидящих на госдотациях. Я считаю это преступным, потому что дармовщина людей развращает. Жить за чужой счет – это неправильно.
– Вы говорите об очевидных ситуациях, но один в поле не воин…
– Ошибаетесь. В начале было Слово, сказано в Библии. Я пишу статьи, выступаю на радио и телевидении. Объясняю ту или иную ситуацию, прогнозирую. Все те слова, которые говорят депутаты, премьеры, президенты, тоже правильные, но кто все будет исполнять? Например, выпускник музыкальной школы не может сыграть партитуру Эдварда Грига. Ему знакомы ноты, но у него не хватит опыта и исполнительского мастерства. В нашей стране чаще срабатывает синдром Эдгара Берроуза. Тарзан по происхождению лорд, а по сути, зверь, дитя природы. Он не может жить в обществе, даже если одет, как лорд. У нас парадигма наоборот. Написано правильно, законы правильные, а исполнителей нет. На самом деле я не один. Политологами уже многое сделано. К нам прислушиваются.
– Токтогул Какчекеевич, как Вы оцениваете готовность вооруженных сил Кыргызстана?
– В последнем выступлении Главнокомандующий Вооруженными силами Кыргызской Республики А. Ш. Атамбаев сказал, что у нас будут достойные вооруженные силы и достойное государство. Это меня радует, услышать такие слова после долгого разрушения силовых структур очень отрадно. Удивляюсь только, как же долго к этому нужно было идти!
Был я в Таласе. Вижу хорошую трех-этажную школу. Зашел и попросил учеников показать мне кабинеты физики и химии. Дети отвечают, что таковых у них в школе нет. Говорят: «У нас есть лингвистический кабинет кыргызского языка». Как может человек, не зная химию и физику, управлять машинами? Понял я, что знаний у нынешних школьников нет, а это будущие защитники Отечества, которым будет очень трудно управлять бронетанковой техникой, артиллерией и т.д..
Наши солдаты служат один год, из них полтора месяца учатся. Какая может быть подготовка? Это очень плохо. В советское время во внутренние и пограничные войска подбирали самых надежных. Сейчас в армию идут непроверенные люди, идут от безысходности, потому что нет работы. Они даже не успевают пройти психологическую адаптацию и приобрести военные навыки в армии. Это касается всех, в том числе и солдат занимающихся сложной техникой, артиллерией, авиацией и противовоздушной обороной.
Тут один политический деятель недавно высказался, что у нас, мол, скоро будут беспилотники. Это техника XXI века, напичканная электроникой, а кто ими управлять будет?
Реформа должна быть, и она должна начаться с самого государства в целом, а не с отдельных структур. Армия, милиция, прокуратура, таможня, пенитенциарная, судебная системы должны реформироваться под задачи государства. В идеале все структуры должны отражать стратегические взгляды государства и работать на развитие страны и ее безопасность. Безопасность – стоимость развития экономики. В отделах обороны и безопасности правительства, президента, Жогорку Кенеша никто никогда не изучал военную политику, поэтому и не уделяется этому вопросу серьезного внимания.
– Таможенный Союз благо или очередная кабала для Кыргызстана?
– Таможенный Союз – это идея разумных людей, обладающих инстинктом самосохранения. Россия сегодня оберегает Кыргызстан, потому что российские государственные деятели не забыли о том, что Кыргызстан присоединился к России еще в XIX веке. У нас после распада СССР трижды возникал повод для развязывания военных конфликтов, но благодаря открытию Кантской авиабазы, мы живем в мире. Вот что означает здесь присутствие России.
Россия сегодня дает шанс Кыргызстану войти в Таможенный Союз, хотя мы экономически находимся ниже плинтуса. Бюджет Кыргызстана софинансирован только на 4% от собственных ресурсов, притом, что внешний долг западным инвесторам составляет 4 миллиарда долларов США. Мы потеряли «Кумтор», который мог бы через 15 лет вытащить нас на самый высокий уровень. Но нашу долю отдали канадцам. Что это такое? Это враждебное отношение к кыргызскому народу.
В 2015 году 1 января Кыргызстан войдет в Таможенный Союз. Это новый Союз новых государственных образований с общей границей и общей армией, общими финансами и внешней политикой. Поэтому Таможенного Союза боятся те, кто замешан в экономических аферах. При Таможенном Союзе будут наднациональные органы, и будет контроль со стороны стран-участниц всех финансовых операций.
Страшатся Таможенного Союза представители теневой экономики и «беловоротничковой» преступности. Они намеренно распускают слухи, о том, что перестанут существовать базары в Кара-Суу, «Дордой» и другие. Ничего не исчезнет, просто китайцы будут поставлять сертифицированный качественный товар, что даст от силы до 15% роста цен, зато и качество товаров, и продуктов будет европейского стандарта.
Сегодня почему власти не шумят, когда запасы из фронтовых резервов прошлой войны, мясо буйволов из Индии, Аргентины и Бразилии, продаются на наших рынках? Никто не задумывается о здоровье кыргызстанцев, когда бизнесмены привозят залежалые окорочка из КНР и США. Песню о том, что Таможенный Союз принесет беду, поют также грантодатели и НПОшники, которые получают деньги от американцев, Евросоюза и т.д., которым не нужен конкурент.
– Не могу не задать еще один вопрос, интересующий каждого кыргызстанца, что будет осенью?
– Если стаю волков держать в голоде, они съедят соседнюю отару. Примерно такая же ситуация и у нас. Когда политическое кредо руководителя нулевое и его команды не выполняются, когда не чувствуется действие законов, все это вкупе приводит к неудовольствию народных масс. Но этого не будет. Сегодня есть решимость властей и правоохранительных органов проявить политическую волю в сохранении стабильности и правопорядка. К этому можно отнести и принятие Военной доктрины, где красной нитью проходит всемерное обеспечение конституционных гарантий, в том числе и Вооруженными силами Кыргызстана. И эта готовность диктуется волеизъявлением кыргызского общества, требующего на корню пресекать любые попытки государственного переворота и массовых беспорядков. Осенью массовых беспорядков не будет.
Нурия ШАГАПОВА.
Фото из личного архива Токтогула Какчекеева.
