Один из них отправился в исправительную колонию на 20 лет, другой – на 8. Но это их, кажется,
не очень огорчило. С недавних пор они весьма состоятельные люди. Где-то вдали от посторонних глаз у них спрятаны настоящие сокровища – эксклюзивные ювелирные украшения с бриллиантами и изумрудами.
Про мужчин, присасывающихся к благополучным женщинам, писано-переписано столько, что из одних этих историй можно собрать многотомное уголовное дело. Впрочем, далеко не всегда уголовное. Часто дама, напоровшись на альфонса, потратив на него пару лет жизни и пару тысяч долларов, никуда по этому поводу не обращается.
— Да, я понимаю, это плохо, – витиевато изъяснялся по этому поводу в Свердловском районном суде Бишкека адвокат Т. Курманалиев. – Человек, может быть, поверил этому человеку, хотел отношения какие-то сделать, но человек, возможно, обманул, не проявил чувств, но об этом не надо на всю страну раздувать.
Бишкекчанка Марина Д. (по этическим соображениям не называем её фамилию), наверное, и не «раздувала бы на всю страну», если бы знакомство с Мирланом Чабдаровым не закончилось для неё длительным и пока не очень успешным лечением, подорванной психикой дочери и практически полным разорением.
Марина – женщина взрослая. Образованная и по-житейски мудрая (даже странно, что при всём этом она умудрилась слепо довериться настоящему чудовищу). До недавнего времени очень успешная. Именно у неё дома в сейфе лежали те самые драгоценности, которые потом неизвестно куда перепрятали ныне осуждённые молодые люди. Они по сравнению с Мариной действительно очень молодые, особенно Адилет Сарымсаков… Однако не он в этой истории главное действующее лицо.
Начиналось всё как классический роман взрослой, состоявшейся в жизни и состоятельной женщины, уставшей от одиночества, воспитывающей дочь-школьницу, и молодого мужчины не то чтобы очень красивого, не то чтобы очень умного, но красноречивого.
Сразу после знакомства Мирлан признался, что влюбился без памяти, готов хоть сейчас жениться и даже удочерить Маринину девочку.
Мирлана одели-обули, полностью «упаковали», дали ключи от всех дверей, в том числе от машины и заветного сейфа. Мирлана Марина поселила у себя дома, где он, не работая, жил на всём готовом, ни в чём не нуждаясь и ни в чём себе не отказывая…
И в отсутствие хозяйки потихоньку совершал в отношении её 10-летней дочки то, что на юридическом языке называется развратными действиями. Марина об этом не знала. Когда узнала – чуть умом не тронулась от ужаса. Девочка стеснялась рассказать обо всём матери, да и не хотела, по её словам, маму расстраи-вать.
Не знала Марина и много другого. Например, того, что её молодой сожитель судим. Что употребляет лёгкие наркотики. Что за её спиной распоряжается по своему усмотрению её деньгами и уже выудил на личные нужды немаленькую сумму.
Весной 2017 года пропажа денег выплыла наружу, и Марина написала на сожителя заявление в милицию. Он немного посидел в СИЗО, написал ей оттуда пару слёзных, полных раскаяния писем и добился от неё встречного заявления об отсутствии претензий. Вышел на свободу в августе того же года. И Марина, кстати, готова была простить его и снова поселить у себя.
А 10 сентября…
Из показаний Марины Д.:
— В тот день мы с дочкой и с Мирланом проехались по спортивным магазинам, где купили ему одежду и обувь. Купили продукты. До вечера мы с дочерью занимались домашними делами, он тоже уехал по своим делам. Вернулся поздно. Около 11 вечера мы о чём-то поругались с дочерью. Мирлана это почему-то взбесило. Он подошёл ко мне и изо всех сил ударил в челюсть. Теряя сознание, я видела, что он бьёт и дочку, и она падает на пол…
Дав Марине прийти в себя, Мирлан усадил её и девочку на диван. Принёс с кухни нож для разделки мяса и несколько раз ударил Марину по голове его рукояткой. «Пошутил»: сейчас, мол, отрежет им головы. Одну голову положит на одном конце дивана, другую – на другом. А после закрыл обеих в душевой кабине.
— Мне удалось открыть дверь, – давала показания Марина. – Я развела в тазике воду со стиральным порошком и вылила Мирлану в лицо. Он от этого рассвирепел ещё больше. Повалил меня на пол, воткнул нож в мою левую руку, пинал по голове, потом связал руки и ноги электрическими проводами, дочку тоже связал…
Последнее, что слышала Марина, – истошный крик дочери: «Мирлан, только мамочку не трогай!»
Последнее, что видела, лёжа на полу, – ногу Мирлана в дорогом, только что подаренном ею ботинке…
Выжить ей удалось чудом. Долго лечилась в больнице. Левая рука не работает до сих пор. Дочка физически пострадала меньше, зато сильно располнела (врачи говорят, что на нерв-ной почве), плохо спит по ночам и постоянно жмётся к матери. Именно девочке удалось тогда выбраться из дома, добежать до соседей и вызвать скорую помощь.
Пока истекающая кровью, связанная Марина лежала на полу, Мирлан по-хозяйски сгребал в пакет всё, что видел ценного. В первую очередь опустошил сейф. Дождался прихода своего друга Адилета, и тот помог ему погрузить награбленное в Маринину же машину.
Брошенную преступниками машину вскоре нашли.
И адвокату одного из подсудимых удалось убедить судью в том, что это был не угон. Автомобиль, дескать, никуда ведь не делся. На нём покатались и вернули…
Угон машины суд действительно из обвинения исключил.
Мирлану Чабдарову вообще-то хватало и других обвинений. Одни только развратные действия в отношении малолетней чего стоят! Да ещё и ограбление при отягчающих обстоятельствах. Да и существенный вред, причинённый здоровью Марины…
Задержали Чабдарова почему-то не сразу. Свердловская милиция почему-то слишком долго его искала, хотя он был в Бишкеке и преспокойно жил у очередной своей пассии. Может, лень было милиции лишний раз проверять все предполагаемые места его обитания. А может… дала ему возможность припрятать Маринины драгоценности.
Где сейчас находятся украшения, представляющие собой, между прочим, целое состояние? Марина после приговора Свердловского райсуда, утверждённого Бишкекским городским судом, лихорадочно соображает, что бы такого продать или у кого бы занять денег, чтобы заплатить кому-нибудь за поиск её имущества. Смешно? Ей – не очень.
Ни во время следствия, ни на судебных процессах вопрос бриллиантов как-то не поднимался. Правоохранители исходили из того, что забрал он их, спрятал – ну и пусть спрятал. Это вроде как его личное дело. Осудили ведь! К 20-и годам лишения свободы приговорили. Чего этой потерпевшей ещё надо, чего она никак не успокоится?
А может, вытащенные из дома Марины сокровища уже поделены между кем-то и кем-то? Вряд ли случайно Мирлан Чабдаров, для которого прокурор просил по совокупности пожизненного заключения, отделался 20-ю годами. А его соучастнику Адилету Сарымсакову и вовсе мало дали. За какие заслуги?
На суде Чабдаров усиленно изображал из себя душевнобольного. И не только душевно. Валился в обморок, заставляя вызывать себе скорую. Приезжавшие врачи разводили руками: здоров, всё у него в порядке.
По заключению эксперта, психически он тоже здоров, хотя поразительно лжив и изворотлив.
Подсудимый Сарымсаков и вовсе в зале Свердловского суда матерился в адрес потерпевших. Судья
Г. Тургунбекова даже замечания ему не делала.
— С приговорами судов двух инстанций я в принципе согласна, – говорит лишившаяся всего состояния Марина. – За исключением слишком мягких, на мой взгляд, сроков заключения. И уж никак не согласна с тем, что никогда, видимо, не получу назад даже части того, что они у меня забрали. Они выйдут на свободу и заживут припеваючи… А я уже в огромные долги влезла.
Последняя её надежда – на Верховный суд. И на то, что больше судьба не пошлёт на её жизненном пути ни одного мужика.
Ольга НОВГОРОДЦЕВА.
