Вообще-то она сама еле сводит концы с концами. Домик, который они с дочерью Айдай снимают по дешёвке, – развалюха развалюхой.
С деньгами тоже не очень. Обычно в такой ситуации человек ожесточается, обижается на судьбу-злодейку и в лучшем случае наотрез отказывается помогать кому бы то ни было в чём бы то ни было. Мне, дескать, никто не помог – так и я не стану.
А Майя Акунова всё свободное время занята спасением бездомных, безродных, брошенных и никому не нужных. Спасает и животных… И людей.
Несколько лет назад в дачном посёлке на Панораме появилась женщина неопределённого возраста по имени Наташа. Бомжевала. Добрые люди её привечали. Подкармливали, пускали переночевать. Некая баба Люба и вовсе сдала на зиму Наташе свой домик (сама баба Люба на дачу приезжает только летом). Наташа была человеком насколько несчастным, настолько и безобидным. Прилично для своего бездомного статуса выглядела, не пила… Но правлению коллективного садоводства чем-то сильно не понравилась.
Бабе Любе поставили условие: или выгоняешь с дачи «свою» бомжиху, или отключаем свет.
Майя с товарищами к тому времени уже паспорт Наташе выхлопотали. Но чем помочь ещё? Майя с дочкой сами здесь живут на птичьих правах!
Никому не мешавшую Наташу прогнали. Она обосновалась в железном контейнере за дачами, где в конце концов и замёрзла насмерть…
— Я очень просила её не хоронить, – рассказывает Майя. – У меня ведь были Наташины документы. Надеялась разыскать каких-нибудь её родственников, чтобы приехали, чтобы простились. Не успела никого найти. Так её, бедную, и закопали.
И вроде ни в чём Майя перед Наташей не виновата, но тяжёлое чувство вины её до сих пор не отпускает. Точно так же страдает она, когда не удаётся спасти какого-нибудь очередного усатого-хвостатого бездомыша.
— Сколько, – спрашиваю, – у вас их всего? Сколько собак, сколько кошек?
Майя начинает считать. Десять… Семнадцать… Двадцать… А ещё щенки…
Некоторые соседи Майю понимают и поддерживают. Другие категорически не понимают и не принимают. Хотя, в принципе, Майин «питомник» тоже никому особо не мешает и никого не беспокоит. Все закрыты, все кастрированы или стерилизованы, все накормлены.
— Я так понимаю, разницы нет для вас – человек, собака или кошка?
— Но все ведь живые. Всем больно. Всех жалко! Осенью дачники уезжают, бросают своих питомцев. Те бродят здесь голодные и холодные, больные. Лет пять назад местный участковый из табельного пистолета их расстреливал. Я бегала в правление, уговаривала прекратить отстрел. Можно ведь любое бездомное животное вылечить, сделать так, что оно плодиться не будет, обработать от паразитов. Вы посмотрите, среди моих кошек ведь и породистые есть. Их можно и нужно в добрые руки отдать. Я говорила начальству, что готова лично заняться всеми этими вопросами… А мне отвечают: ты кто? Ты хозяйка дачи? Нет. Квартирантка. Вот и иди отсюда, не о чем с тобой разговаривать.
— Мало кто, согласитесь, одинаково относится к людям и животным. Мои соседи, например, собак-кошек хоть и не убивают, но не упускают возможности погонять. Ещё и детей учат: «Возьми камушек, брось в собачку!»
— А у нас, у кыргызов, почему-то менталитет такой, – кивает Майя Акунова. – Очень многие животных не любят. У меня такой случай был. Видите вот эту кошку, персидскую красавицу? Я её выходила и отдала одной девушке. Та потом мне её возвращает. Сестра, мол, из Оша приехала и велела от кошки избавиться. Я стала разбираться, в чём дело. Оказывается, сестре в мечети такой ерунды наговорили. Что кошки якобы нечистые животные, а собак вообще ближе, чем на сорок метров, к дому нельзя подпускать…
— Что-то, – перебиваю Майю, – я не слышала, чтобы в Коране было о таком написано.
— В том-то и дело, что не написано. В Стамбуле, например, насколько я знаю, кошка – единственное животное, которое имеет право заходить в мечеть. К ним там очень хорошо относятся. Не обижают. Кормят. А у нас…
— Почему же у нас так?
— Не могу ответить. Не знаю, почему в некоторых мечетях проповедуют ненависть к нашим меньшим братьям. Собаки, дескать, ангелов отпугивают…
— Это каким же, интересно, образом?
— Ну вот вы, наверное, замечали, что на громкий азан собаки реагируют лаем, а то и воем. Но ведь они на любой громкий, раздражающий звук так реагируют! Когда по улице проезжает машина и оттуда кричат: «Куплю цветной металл, дорого!» – собакам ведь это тоже не нравится.
Майя прерывает наш разговор, чтобы парой слов перекинуться с соседской 83-летней бабушкой. У той небольшая беда: к правнуку повадился дружок с утра пораньше приходить. Паренёк из неблагополучной семьи, воспитание у него соответствующее. Матерится, камни в окна бросает…
— Баб Шур, я к ним зайду, – обещает Майя. – Сегодня же зайду. Поговорю с родителями.
И ведь зайдёт. И поговорит. И нужные слова найдёт, чтобы убедить непутёвых отца с матерью получше следить за сыном. Майя сможет. В этом я уже не сомневаюсь.
— Кто вы по специальности? – зачем-то спрашиваю её. Хотя какая, в сущности, разница?
По специальности Майя Акунова – инженер-энергетик. А с некоторых пор попутно ещё и ветеринар, и социальный работник, и благотворитель…
Кошки у Майи и Айдай действительно шикарные. Пушистые, с «павлиньими» хвостами. Кое-кто из них совсем недавно умирал от голода или казавшейся неизлечимой болезни.
— Багира, – Майя подхватывает на руки ухоженную чёрную кошечку. – Её усыпить хотели. В ветклинике сказали – злокачественная опухоль, всё равно не выживет. Я не разрешила усыплять. Ухаживала за ней. Багира поправилась. И даже чуть котят не родила. Вернее, родила четверых недоношенных. Мы с дочкой ночь не спали, плакали, старались как-то малышей поднять, но…
Теперь Багиру стерилизовали и подготовили для добрых рук. Кошка – красавица, очень ласковая, хотя и с характером. А вообще не зря говорят, что доброе слово и кошке приятно. В Майином дворе прекрасно уживаются собаки, ещё вчера считавшиеся злобными и агрессивными, и вот эти многочисленные кошки. Мир и согласие. Никто никого не ест и не кусает.
— Люди тоже так, – замечает Майя. – Когда к ним хорошо относишься, они добреют. Даже самые закоренелые преступники.
Отец Майи прошёл Великую Отечественную войну. Именно он, говорит женщина, привил ей любовь к животным. Частенько рассказывал, как собаки неоднократно вытаскивали раненых солдат с поля боя. С большой любовью, можно даже сказать – с уважением относился к собакам. И сам не мог пройти мимо хромающего, скулящего, замерзающего на улице пса. Собирал их по всему Нарыну, кутал в свою куртку, выхаживал, пристраивал…
— Я до муфтията ещё не дошла, – делится Майя своими планами на ближайшее будущее. – Надо объяснить ситуацию. Напомнить, что у пророка Мухаммеда тоже была любимая кошка, которая однажды заснула на подоле халата. И пророк отрезал часть халата, чтобы не потревожить сон своей любимицы. Почему же мы, мусульмане, не следуем его примеру?
— Чего же вы хотите от муфтията?
— Чтобы издали какие-нибудь брошюрки: нельзя ненавидеть животных. Чтобы «поправили» некоторых имамов, которые в мечетях учат молодёжь ненависти. Разве может человек, бросающий камни в кошек и собак, считаться хорошим человеком?!
О том, как её воспринимают соседи по дачам, Майя старается не думать. Местному начальству она однозначно не нравится. Слишком активная, слишком во многие дела лезет, которые лично её вроде бы и не касаются. Постоянно просит за кого-то, кто ей не брат и не сват и даже не седьмая вода на киселе. Да ещё и животных по всей округе собирает.
Те, кто не у власти, в целом относятся к Майе неплохо. Кто-то благодарен за помощь, кто-то считает её странной, но и мешать ей не хочет.
— А недавно мы с дочкой человека спасли, – рассказывает Майя Акунова. – Тоже подобрали на улице. Лежал и умирал от внутреннего кровотечения, и никому до него дела не было. Его, оказывается, сильно избили. Мы «скорую» вызвали, нашли его родственников. Живёт человек!
Ирина МАКСИМОВА.
