В понедельник Кыргызстан остался без главного финансиста. Работавшая с 2012 года Ольга Лаврова добровольно, как она заявила, покинула свой ответственный и нелёгкий пост.
Для того, чтобы было меньше пересудов по её отставке, она собрала журналистов и поведала им о причинах своего решения. Мол, она, как известный мавр, сделала своё дело и может уходить, передав продолжение бюджетных, долговых и иных денежных проблем кому-нибудь другому.
Не знаю, все ли поняли истинные причины, побудившие Ольгу Владимировну сделать подобный шаг? Лично я этого не уловил. По большому счёту, нынешнему правительству осталось работать от силы полгода. До формирования нового состава Жогорку Кенеша. Поэтому трудно предположить, что глава весьма важного для страны ведомства просто от избытка нахлынувших чувств от выполненного долга решила оставить своё кресло. Действительно, какой смысл сейчас назначать нового министра, если вскорости он вместе со всей командой верхушки исполнительной власти бодрым шагом отправится в отставку.
Чтобы ни стояло за поступком финансиста, обсуждать это не хочется. Речь совсем о другом. Уже испорченный присутствием в социальных сетях я на своей страничке в фейсбуке написал коротенький пост в три строчки: «В Жогорку Кенеше, похоже, праздник. В отставку ушла министр финансов Ольга Лаврова. Наконец-то законодатели избавились от министра, не владеющего госязыком. Теперь им осталось доклевать вице-премьера Диля».
Казалось бы, ничего особенного не сказал. Да и ничего нового не открыл. Особенно, если вспомнить, как в относительно недавние времена премьерства Жанторо Сатыбалдиева депутаты с большим недовольством донимали его претензиями, как он посмел на пост министра назначить человека, не владеющего кыргызским языком? Думаю, ответ Жанторо Жолдошевича помнят все: «Мне нужен финансист, а не лингвист». Стремление поставить на место законодателей, считающих себя в последнее время в Кыргызстане практически наместниками небесных сил, было достойно всяческого уважения. Не случайно же Сатыбалдиеву подобную независимость не простили. Нашли довольно лёгкий способ, чтобы отправить его в отставку – разыграли в Жогорку Кенеше спектакль по развалу правящей коалиции.
Поэтому я смело предположил, что определённая часть депутатов наконец-то дождалась, чего хотела. Но это не понравилось некоторым пользователям социальных сетей, весьма озабоченных проблемами не поголовного знания жителями страны госязыка. Возмущенные граждане обрушились на меня всем своим, как им казалось, праведным гневом, прямо назвав провокатором. Мол, мы в стране так дружно живём, а вот некоторые, и конкретно вот эти (можем даже показать пальцами) своими провокационными выступлениями стараются вбить клин в наше нерушимое единство.
Помилуйте, да кто же клин-то вбивает в наше «не разлей вода»? Я и сам абсолютно со всеми живу дружно. Даже с соседями, задолбавшими своим ремонтом. Ну, подумаешь, депутаты придумали и приняли, а президент подписал закон, что отныне на госслужбу не допустимо принимать граждан, не знающих кыргызский язык. Что, кто-то возмутился по этому поводу? Никто. Все сразу прониклись пониманием (в том числе и я, благо госслужба мне точно уже не светит), что государственный язык у нас сможет развиваться только так и никак иначе. И пусть пока ещё в Конституции у русского языка есть какой-то статус, который некие учёные требуют изничтожить, и пусть в Основном законе имеется положение, что «никто не может подвергаться дискриминации по признаку… языка». Это уже несущественно. Законодатели придумали, что знание госязыка – это для чиновника квалификационный признак. Возможно, даже самый главный.
Так скажите, как Лаврова могла работать при таком законе? Либо его нарушать, что для гражданина, старающегося быть законопослушным, неприемлемо, либо не работать. А как иначе?
Александр НИКСДОРФ.
