Более 10 тыс. заключенных содержатся более чем в 30 тюрьмах, изоляторах и колониях Кыргызстана. О проблемах тюремной системы, новых вызовах и угрозах КирТАГ рассказал глава госслужбы исполнения наказаний (ГСИН) Советбек Арбаев.
Каково нынешнее состояние тюрем и колоний Кыргызстана?
Все исправительные учреждения страны кроме недавно построенных требуют ремонта, потому что приходят в негодность все коммуникации, трубы и канализация. Некоторые колонии находятся буквально в плачевном состоянии, особенно, самые первые учреждения в стране. Например, следственный изолятор Оша построен еще во времена Курманжан Датки, в Караколе имеются саманные изоляторы начала 20 века. Сейчас мы направляем большинство бюджетных средств на ремонт зданий наших исправительных учреждений. Увы, на эти работы уходит больше денег, чем на строительство новых корпусов и зданий.
Отдельно затрону расположенный в центре Бишкека следственный изолятор (СИЗО) №1, где очень плохие условия содержания. Если на объекте случатся массовые беспорядки, это создаст угрозу безопасности бишкекчан. Хотя ситуация в изоляторе стабильная, это учреждение все равно нужно перенести за пределы города. Для этого мы ищем партнеров, которые помогли бы построить следственный изолятор за городом.
Если привести цифры, то в Кыргызстане имеется 11 исправительных учреждений закрытого типа, 14 колоний поселений, 6 следственных изоляторов.
Почему вы предлагали ликвидировать существующие 14 колоний-поселений? Каким образом это можно сделать?
Мы предлагаем начать ликвидацию колоний-поселений, поскольку этот институт изжил себя. Упомянутые учреждения были созданы для помощи народному хозяйству, ведь раньше не хватало тяжелой рабочей силы. Сейчас правительство не выделяет ни сома на содержание колоний-поселений, потому что они считаются самоокупаемыми. Но как они могут окупаться, если нет рабочих мест в стране?
Рассмотрим ситуацию ближе — кого возьмет работодатель? Осужденного или обычного гражданина? Ответ очевиден. Поэтому сложилась тяжелая ситуация с этими учреждениями, сейчас невозможно найти деньги на содержание колоний-поселений. По этой причине мы предлагаем постепенно закрывать эти объекты при условии снижения потока осужденных в колонии-поселения. Последнее возможно, если в Кыргызстане построят колонию общего режима для мужчин и женщин.
Совершившие более тяжкие преступления люди должны направляться в закрытые колонии. Сейчас подобных учреждений в стране нет, поэтому таких осужденных как Александр Саяпин (сбежал из учреждения осенью 2014 года, при поимке убил милиционера) посылают в колонии-поселения. По этой причине мы хотим для начала одну из колоний перестроить в учреждение общего режима. Таким образом можно создать условия, уменьшить поток осужденных в колонии-поселения, начать закрывать последние.
Сколько в Кыргызстане так называемых «смертников» или пожизненно лишенных свободы (ПЛС)? Где они содержатся?
Сегодня в пенитенциарных учреждениях отбывают наказание ровно 300 пожизненно осужденных. С каждым годом эта цифра увеличивается из-за моратория на смертную казнь, который доставил нам определенные трудности. Мы оказались не готовы к содержанию ПЛС. До сих пор отсутствует спецучреждение для содержания таких «пожизненников». Сейчас они содержатся в исправительных учреждениях №1 и №16, а также в следственных изоляторах Оша и Бишкека.
Поэтому на протяжении 7 лет мы строим в селе Жаны-Жер (Чуйская область) колонию особого режима для пожизненно лишенных свободы. Из-за отсутствия финансирования стройка временно приостановлена, хотя колония готова принимать первых осужденных. Первый корпус построен и рассчитан на 200 человек, но мы можем разместить больше, потому что камеры там четырехместные. Если в одной камере размещать по четыре человека, то можно минимум 400 человек поместить. Однако из-за отсутствия кадров комплекс не может пока функционировать. Второй же корпус после завершения строительства будет состоять только из одиночных камер.
Хочу отметить, что комплекс хорошо оснащен — если будут перебои в подаче электроэнергии, колония будет освещаться за счет дополнительных автономных генераторов. Это дорогостоящий объект, общая сметная стоимость превышает 300 млн сомов, пока мы освоили 185 млн. Нам надо окончить это строительство, потому что уже выполнен большой объем работы. Если правительство выделит средства, мы продолжим строительство и в этом году планируем полностью закончить работы.
Как содержатся религиозные экстремисты и радикалы? Вопрос возник, потому что в Казахстане колонии и тюрьмы стали рассадником экстремизма.
В Казахстане осужденных за экстремизм содержали вместе с обычными преступниками. Они быстро сплачивались и создавали организованные группы. Поэтому в соседней стране произошел взрыв экстремизма в тюрьмах. Мы, естественно, учитываем этот опыт и стараемся содержать радикалов в нескольких учреждениях, чтобы они не могли влиять на остальных осужденных. Пока нам удается сдерживать их деятельность, но в последнее время их число растет, особенно, на юге.
На конец 2014 года в тюрьмах Кыргызстана содержался 181 радикал. С начала этого года эта цифра возросла. Поэтому мы должны построить новую колонию с хорошими условиями и возможностью распределять осужденных по категориям.
Существующие сейчас исправительные учреждения не обеспечат полную изоляцию радикалов. Соответственно, имеется опасность, что они будут начнут привлекать к своим идеям других осужденных путем уговоров. Например, задержанный за экстремизм имам карасуйской мечети Рашод Камалов сейчас содержится в СИЗО №5 Оша и пытается влиять на других задержанных, хотя наши сотрудники пытаются это пресекать.
Имеют ли смысл амнистии осужденных в Кыргызстане?
Амнистия играет большую роль для страны, потому что осужденные выходят из системы гособеспечения. К сожалению, после освобождения заключенного государство даже не может выдать ему денег, чтобы освобожденный смог доехать домой. Кроме того, в Кыргызстане отсутствуют государственные реабилитационные центры.
Человека с судимостью нигде не принимают на работу, даже если примут, относятся с осторожностью. Часто они не имеют документов, лишены соцпакета и образования. Получается, что общество само толкает их на новые преступления. Если у отбывшего наказание человека нет денег даже на дорогу, отсутствуют родственники, то куда он пойдет? Он пойдет грабить или воровать, в итоге снова возвращается в колонию.
Приведу небольшой пример — сегодня около 10 тыс. человек содержатся в закрытых колониях. Из них 2 тыс. 700 человек, осужденных повторно после отбытия первых сроков наказания. Очень хорошо, когда осужденные имеют семьи, но так бывает не всегда.
Подтверждены ли факты коррупции в ГСИН? Как ведется борьба?
Борьба с коррупцией в ГСИН ведется, однако четкая система отсутствует. По данным МВД, за 2014 год было задержано 26 сотрудников службы исполнения наказания за коррупцию и злоупотребление служебным положением.
К сожалению, коррупционные риски в нашем ведомстве высоки из-за низкой зарплаты. В прошлом году нашим сотрудникам повысили зарплаты и сейчас они получают 15-16 тыс. сомов, но этого не хватает для обеспечения их семей. Это особенно мало для работников, не имеющих своего жилья.
В основном, наши сотрудники вымогают деньги у родственников осужденных за свидание. Если сравнить с другими ведомствами, то крупных взяток пока не наблюдается. Наши сотрудники задерживались с 4-8 тыс. сомов. Но все равно мы продолжим борьбу с коррупцией в нашей службе
