Участник Великой Отечественной войны сержант Разия Мардиева прошла всю войну с 1942 по 1945 год. Награждена орденом Великой Отечественной войны I степени; за храбрость, стойкость и мужество, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, отмечена медалью Жукова и многими юбилейными медалями; за отличные боевые действия ей объявлено 28 благодарностей. Разие Гаязовне 93 года, она рассказывала о войне только своим близким, и сегодня впервые поделилась своими воспоминаниями о войне с читателями нашей газеты.
22 апреля 1922 года в небольшом городке Бугуруслан Оренбургской области в семье приказчика Гаяза Мардиева родилась девочка, которую родители назвали Разией. Семья среднего достатка могла позволить детям учиться в школе. В пятом классе Разия подхватила лихорадку, врачи боролись за ее жизнь, а потом была долгая реабилитация. Только через три года Разия продолжила учебу и окончила десять классов в 1939 году. Получив аттестат, она подала документы в сельскохозяйственный институт, но стать студенткой не успела. Заболела мама, и ей пришлось вернуться домой, чтобы ухаживать за ней и присматривать за хозяйством. Через год мамы не стало. Поступать в институт Разия раздумала.
– В 1939-40 годах, – рассказывает Разия Гаязовна, – окончившие десятилетку могли работать учителями начальных классов. Знания, полученные в школе, приравнивались к образованию, полученному в педагогическом училище. Мне предложили работать учительницей в деревне Ключевка, которая находилось в 12 километрахот Бугуруслана. Ежедневно я проходила это расстояние пешком и лишь зимой, в лютые морозы, могла остаться ночевать у наших дальних родственников, которые жили в той же деревне. 22 июня 1941 года началась война. Школу закрыли. Я с подругами пришла в военкомат, – вспоминает Разия Гаязовна, – мы написали заявление, чтобы нас немедленно отправили на фронт медсестрами. Военком взял наши заявления, прочитал и сказал: «Идите домой, надо будет – вызовем». Почти год я жила в ожидании когда же наконец меня отправят на фронт. Потом устроилась на работу в центральное справочное бюро, которое занималось учетом эвакуированных. В начале мая 1942 года на работу ко мне пришел папа и принес повестку. Уезжать я должна была на следующий день. На месте сбора я узнала, что медсестер хватает, а фронту нужны специалисты другого профиля. Так я попала в школу младших авиаспециалистов в городе Кобулети на Кавказе.
Я – вооруженец
Разие Гаязовне снова пришлось сесть за парту, как некогда сидели ее ученики. В декабре, сдав все экзамены на «отлично», она была назначена в 63-й Крымский авиаполк авиационной дивизии 2-го Белорусского фронта отдельной Приморской армии. Летчиками в полку служили мужчины, а девушки относились к техническому персоналу и назывались вооруженцами. Они готовили тяжелые бомбардировщики к вылету – чистили орудия, установленные на самолетах, следили за авиаприборами, подвешивали бомбы к самолетам.
Вновь прибывшие вооруженцы в первый же день приступили к своим обязанностям.
– В декабре на Кавказе несколько дней шли беспрерывные холодные дожди, – рассказывает Разия Гаязовна, – летное поле аэродрома превратилось в сплошное месиво. До самолета приходилось добираться почти ощупью, едва вытаскивая ноги в огромных сапогах из вязкой грязи. Тяжеленные фугасные бомбы ФАБ-100 мы носили по двое. Вслепую ввинчивали в бомбу взрыватель, а потом подвешивали ее под самолет. Правда, нам помогал механик: пять бомб с одной стороны и пять с другой. Но самолет-то не один. Ночных вылетов было много, к тому же тяжелые бомбы были смазаны густой жирной смазкой. Можно было бы, конечно, надеть рукавицы, но они тут же насквозь пропитывались мазутом, да в них и удержать тяжелую бомбу было трудно. Работать голыми руками было куда удобнее. Несем бомбу, от холода пальцы коченеют, а выпускать ее нельзя. Уронишь в грязь, не скоро вытащишь. Как бы мы ни старались нести аккуратно, и такое бывало, что роняли бомбу на ноги, могли поранить стабилизатором – это стальные пластины на конце бомбы. Порежемся, обернем руки какой-нибудь тряпкой, стиснем зубы и продолжаем работать. Иногда плакали от боли и холода, но слез наших никто не видел, потому что ночи были темные. А мы этому только радовались.
Я была мастером в звании сержанта по авиаприборам кислородного оборудования тяжелой бомбардировочной авиации, поэтому в такие минуты мне хотелось подбодрить девочек, и я им говорила: «Эх, девчата, не сладко нам приходится! А вы только подумайте, что от наших бомб фрицам еще горше придется. Пускай они плачут вместо нас!» Вот так воевали и жили в землянках одной дружной семьей.
При освобождении Новороссийска, Севастополя и других городов, за одну боевую ночь каждому вооруженцу приходилось подвешивать до трех тонн бомб. К утру без сил еле добирались до землянки. За стол сядем – ложку в руке удержать не можем, а как поели – сразу к техникам шли, выпрашивали у них бензин и в «корытах» из-под взрывателей стирали и чистили свое обмундирование. Вывешивали форму, а уже потом падали на топчаны и засыпали мертвым сном без сновидений. Хотя технический персонал стоял далеко от линии фронта, немецкие самолеты все же прорывались на наши аэродромы. Помню случай: это было в Адлере. Немцы бомбили наш аэродром, спасались, кто как мог. Мы с подругой лежали под самолетом №13. Всюду взрывы, грохот, пожары. Прижаться к земле, слиться с ней не получается. Ноги как будто сами по себе бегут. Мысль в голове одна – скорее бы вырваться из этого ада… Отбежали мы с подругой от самолета, и тут новый взрыв. Оглянулись и видим – прямое попадание снаряда в самолет, под которым мы только что прятались… Война есть война, – вздохнула Разия Гаязовна, – это так страшно! И совсем она не такая, какой ее показывают в кино.
Я осталась в родном полку
Однажды на летном поле приземлился маленький «У-2». Это было летом 1943 года. Машина зарулила на стоянку, и из нее в летных комбинезонах к удивлению сержанта Разии Мардиевой вышли две девушки. В этот день Разия Гаязовна была дневальной, и ей первой довелось познакомиться с ними. Это были летчицы из Бердянского женского полка.
Прошло немного времени и Разию Мардиеву вызвал заместитель командира 2-й эскадрильи 367-го бомбардировочного авиационного полка капитан Михаил Степанович Горкунов. Он спросил у девушки, давно ли она служит, как справляется с работой, как чувствует себя в небе. Потом последовал не совсем обычный вопрос:
– Ну-с, сержант, видели Вы девушек-летчиц, что недавно были у нас в полку? Как они Вам – понравились?
– Так точно, товарищ капитан! Наверное, это самые счастливые девчата на свете, – ответила Разия.
Горкунов улыбнулся:
– Ну, значит, так тому и быть. Собирайтесь-ка и Вы в эту счастливую семью. Будете штурманом.
Но в счастливую семью бомбардировщиков Разия Гаязовна не попала. Не отпустил ее командир полка подполковник Василий Тоцкий, сказав, что такие хорошие специалисты как Мардиева им тоже нужны. Девушка не настаивала. Ей в полку нравилось все – организация боевой работы и краткие мгновения отдыха, строгая дисциплина и дружное товарищество.
– У нас в полку были отличные ребята, – продолжает Разия Гаязовна. – Чего стоил веселый, остроумный, добрый и справедливый всеобщий любимчик – летчик Николай Арсеньев. Он жил так же, как и мы – вооруженцы, на полевых аэродромах и всегда находился в боевой готовности. Им гордились, его возвращения ждали все. Историю о том, что 1 февраля 1942 года экипаж Николая Арсеньева уничтожил четыре автомашины с грузом, с бреющего полета расстрелял до 50 гитлеровцев, а когда возвращался с боевого задания бомбардировщик атаковали «мессеры». В этой схватке самолет Николая Арсеньева получил 29 пробоин, был поврежден один из моторов, но летчику удалось перелететь через линию фронта и благополучно приземлиться на родном аэродроме. Он был легендой полка. До конца войны на счету командира эскадрильи 63-го ночного бомбардировочного авиационного полка капитана Николая Арсеньева был 321 успешный боевой вылет. Он потопил шесть барж, один корабль и два катера с вражескими войсками и техникой, разрушил много железнодорожных узлов, военных заводов, командных пунктов, разных огневых точек фашистов, уничтожил 25 самолетов на аэродромах, 18 танков, 66 автомашин и много другой боевой техники и живой силы противника. Я горжусь тем, что мне посчастливилось служить с Героем Советского Союза Николаем Арсеньевым, капитаном Горкуновым, который, к сожалению, не дожил до победы. Я удивляюсь даже сейчас, почему звание Героя Советского Союза присваивались больше летчикам-истребителям, а бомбардировщики зачастую оставались в тени? А сколько их не вернулось? Их сбивали, они пропадали без вести и не нам ли, вооруженцам, не знать их подвигов. Много наших летчиков-бомбардировщиков погибло, очень много… Они – настоящие герои войны.
Разия Гаязовна надолго замолчала. Ее взгляд был устремлен на вечернее небо. Она плакала. Давно отгремела война, но тяжелые воспоминания и по сей день будоражат душу фронтовички. Для Разии Гаязовны эти воспоминания очень горьки, ведь война отняла у нее многих друзей, которые по законам фронтового товарищества стали ей родными. А мне вспомнились строки поэта Евгения Евтушенко: «Погибшие в небе за Родину становятся небом над ней…»
Чтобы отвлечь Разию Гаязовну от грустных мыслей, я спросила:
– А девушки-летчицы часто прилетали к Вам?
– А как же: мы же были в одной дивизии, прилетали они к нашим мальчикам.
– Вы тоже были влюблены в летчиков?
– Любовь слепа и глуха. Приходит, когда захочет, и ей все равно – мир или война. Все было… И любовь военная была.
О своей личной жизни Разия Гаязовна больше ничего не сказала.
В 1945 году в окрестностях Берлина полк отпраздновал долгожданную победу над гитлеровской Германией. Разия Мардиева вернулась в Бугуруслан, а потом по приглашению своей сестры переехала во Фрунзе. У нее есть дочь, которую зовут Лилия, и живет она в Москве. Дочь никогда не видела своего отца, который подобно многим не вернулся с войны.
Раз в три года Разия Гаязовна летает в Москву на самолете, чтобы встретится со своими однополчанами, которых, к сожалению, остается с каждым годом все меньше и меньше. В этом году она снова собирается на встречу с однополчанами. Разия Гаязовна, несмотря на трудную жизнь, считает себя счастливой. Она обожает свою дочь и племянницу Розалию Дженчураеву.
Нурия ШАГАПОВА.
Фото из альбома Разии Мардиевой.
