В настоящий момент находится на стадии ожидания уголовное дело в отношении экс-мэра Наримана Тулеева и пятерых бывших сотрудников Бишкекской мэрии, возбуждённое в связи с автобусами и мусороуборочными машинами. Напомним, суд первой инстанции вынес обвинительное заключение всем обвиняемым и приговорил их к лишению свободы сроком от 5 до 15 лет и конфискации имущества. Адвокаты подсудимых не согласились с данным обвинением и обратились с апелляцией в Бишкекской городской суд. В настоящее время судебный процесс временно приостановлен в связи с лечением подсудимых Билимбека Токтобекова и Медета Кожобергенова в Республиканском центре психического здоровья (РЦПЗ).
— Расскажите в самом начале разговора о состоянии работавших под вашим началом Кожобергенова и Токтобекова. Почему они попали в РЦПЗ? Не выдержали нервы?
— Разное случается с людьми, они по-разному воспринимают происходящее с ними. И у психически крепкого человека не выдержат нервы, если его необоснованно обвиняют в преступлении, которого он не совершал.
— Нариман Ташболотович, два года вы сидите за решёткой? Проанализировали ли вы ситуацию, в которой оказались? Кто стоит за вашим заключением, кому это нужно?
— Наверное, многие хотели моего заключения. В первую очередь, правоохранительные органы. Им требовалось резонансное заключение. Многие члены правительства 2011 года точили на меня зуб. Всё повлияло: борьба за премьерство, последующие выборы мэра. Думаю, наиболее сильно хлопотали тогдашний вице-премьер Шамиль Атаханов и его коллеги из кабмина.
— Где вы наступили на хвост Шамилю Атаханову?
— Старая история. До того как я стал мэром, Атаханов, как соучредитель отеля «Хаятт», платил арендные деньги за бизнес-объект в ничтожном количестве. Став градоначальником, я исправил эту ситуацию, и от атахановского бизнеса стали поступать хорошие средства в городской бюджет. Это очень не понравилось вице-премьеру. Кроме этого я убрал железную ограду вокруг отеля, чтобы скульптурой примы кыргызского балета Бубусары Бейшеналиевой могли любоваться не только гости отеля, но и все кыргызстанцы.
— В ходе судебного процесса вы сказали о своей невинности, не устаёте повторять о том, что следователи не могут доказать ваше участие в коррупционных схемах. Но ведь не бывает дыма без огня. Сегодня трудно поверить в чистоту чиновника. Что вы на это скажете?
— Я далёк от того, чтобы бить себя в грудь с уверениями о своей невинности. Но давайте подумаем логически. Прочитайте обвинительное заключение, в нем полно нестыковок. По версии следствия, я придумал коррупционные схемы на следующий день после своего назначения на должность мэра. Это невозможно. Только назначенный чиновник (если он вор) должен заранее продумать план осуществления своих замыслов, определить место, откуда он будет воровать, должен ознакомиться с документами, подобрать единомышленников. На это может потребоваться год, от силы полгода. Но судья Ленинского районного суда Сариев подменил документы, прочитал в зале суда один приговор, дал моим адвокатам другой приговор и не стал слушать наших аргументов.
— Говорите вы вполне убедительно, но все-таки… Суд первой инстанции признал вас обвиняемым и осудил на большой срок. Наверняка у суда были свои аргументы? Язык не поворачивается утверждать, что всё расследование было фиктивным.
— Точно так. Дело против меня и остальных обвиняемых (привлекаемых к ответственности только за то, что работали вместе со мной) фальшиво. У суда нет доказательств нашей вины. Открыто могу заявить, что на суд первой инстанции оказывалось давление сверху. Знаю, кто мог это сделать.
В ходе судебного процесса обвинитель не смог доказать ни одного факта. На руках моих адвокатов имеются документы с печатями и подписями китайского правительства, где точно указаны цена и расходы по доставке автобусов и мусороуборочных машин. Но эти официальные документы не смогли никак повлиять на судей. Судья Сариев не стал слушать явившихся свидетелей: 3-х гендиректоров заводов по производству автобусов и мусороуборочных машин, транспортной компании. Они специально прилетели в Бишкек дать показания по данному делу.
Китайцы прилетели в Бишкек, чтобы сказать о законности соглашений о купле-продаже транспорта между мэрией и заводами. Не было никаких откатов и нарушений закона.В руках защитников имеется объяснительная судьи Сариева, где он объясняет причину отказа уверенностью в законности договора. На практике мы получаем на руки совершенно другое заключение. Никто не хочет замечать подмену документов судьёй Сариевым. О какой судебной реформе можем мы говорить в таком случае? В Кыргызстане даже в акаевское и бакиевское времена судьи не шли на подобное.
— Но возможно кто-то давал указания судьям?
— Возможно. Судьи боятся потерять работу. Но ведь судейский корпус должен учитывать, что и высокопоставленные чиновники – тоже граждане Кыргызстана. Люди тоже знают, какие бесчинства творит судебная система. За этот беспредел рано или поздно должны ответить. Нельзя испытывать терпение народа. Мы хорошо знаем, чем все может закончиться.
— Какой-то информационный источник писал о ваших денежных счетах с президентом Атамбаевым. Насколько правдива эта информация?
— С Атамбаевым знаком давно, у нас были самые хорошие взаимоотношения, нам нечего делить. Сейчас нет необходимости затрагивать эту тему, я не хочу говорить ничего плохого против президента. В какое-то время мы говорили с Алмазом Шаршеновичем, что будем поддерживать друг друга в трудной ситуации. Закончатся судебные процессы – сами разберёмся.
— Тогда снимите завесу ещё с одной тайны. Одна оппозиционная газета написала о том, что осудивший вас на 11 лет лишения свободы судья получил золотые часы из рук президента. Правда ли это?
— Сплетен много. Не думаю, что президент даёт указания судьям по тому или иному делу. Также не берусь утверждать, что президент по своей инициативе лично награждает или карает служителей Фемиды. Такого же мнения придерживаюсь относительно оправдавших оппозиционных депутатов судей. Я могу уверенно говорить о том, что я точно знаю. Поверьте, я знаю многое. В какое-то время я все расскажу.
Единственное, что удручает, не было результатов от неоднократных обращений моих адвокатов к президенту, чтобы он посодействовал тщательному и объективному расследованию дела. Если президент молчит намеренно, зная и видя все это, то тогда я по-другому расцениваю его действия. Феликс Кулов сказал, что показал оправдательные документы президенту, и он ответил: «Феликс Шаршенбаевич, вашей вины нет». Может, до главы государства не доходят наши обращения. Если Алмазбек Шаршенович посмотрит документы по закупке автобусов, то он поверил бы в необоснованность нашего полугодового заключения.
— Мы понимаем, что вы не простая фигура, возглавляли мэрию, являетесь депутатом. Но президент физически не способен просмотреть лично все поступающие обращения и заявления. Тем более его не было в стране во время вашего задержания…
— Во-первых, не каждый день заключаются депутаты парламента… Во-вторых, президент мог посмотреть вместе с документами прокуратуры и наши документы. Когда-нибудь станут ясны причины этого. История всё расставит по своим местам. Все равно будет признана наша невиновность. Что касается тогдашнего отсутствия президента в стране, то это могло быть простое совпадение.
— Почему не сбежали за границу? Могли бы заочно присутствовать на суде через своих адвокатов…
— Кыргызский народ говорит: «Чем быть на чужбине султаном, лучше быть на родной земле ултаном» (т.е. подмёткой). Здесь у меня родня, родители, дети, и я хочу быть здесь и видеть, не пострадали ли они из-за меня. Также у меня была возможность проститься со своим отцом и проводить его в последний путь. Кажется, моя судьба сильно сказалась на состоянии моего отца. Когда все начиналось, я, честно говоря, больше переживал за мать, но умер отец.
Хочу сказать большое спасибо тем, кто поддержал меня в трудную минуту. Думаю, что скоро все тяжёлое останется позади. Мы лишились своего отца, это для меня огромная потеря. Отец был для меня всем: учителем, гуру, он был самым лучшим отцом. Мне и сегодня трудно говорить о нем в прошедшем времени. Мы с ним были большими друзьями. Не могу простить себе его смерть. Он прожил бы ещё немало лет. Я признателен главе государства за возможность проститься со своим отцом и проводить его в последний путь.
В целом, я предпочитаю смотреть в будущее с оптимизмом. Даже при самых продажных судьях мы будем продолжать попытки оправдаться и доказать свою невиновность.
— Последний вопрос. Когда посадили ваших однопартийцев из «Ата-Журта», их сторонники поспешили перекрыть дорогу и устраивали митинги. То же самое происходит и в ситуации с Келдибековым. Наверное, и у вас есть сторонники…
— Я не использую методы давления и не принимаю языка ультиматума. Родственники обижаются на меня, почему я не разрешаю устраивать митинги. Ко мне приходили простые граждане, сельчане, горожане и предлагали организовать митинги и потребовать отставки власти. Среди них были и известные политики. Я объясняю, что только в рамках закона буду доказывать, что я не верблюд. Да, в отношении меня творится несправедливость, но это не значит, что я должен собрать толпу и потребовать отставки президента. Народ отдавал за Атамбаева свои голоса и выбрал его президентом, поэтому ему надо дать возможность работать. Он должен отработать положенный срок. Это не мой метод – использовать сторонников ради своих личных интересов.
