Самое, наверное, страшное в судебном рассмотрении и без того страшных преступлений – то, что свидетельские показания иногда приходится давать детям. Способна ли детская и подростковая психика выдержать воспоминания, которые они на суде извлекают из памяти?
«Дядя Ваня зашёл за тётей Оксаной в баню. Оттуда сразу послышались громкие крики тёти Оксаны, как будто её избивают чем-то…»
10-летний мальчик, рассказывавший об этом, считает дядю Ваню чуть ли не отцом. Отчимом – это уж точно. Иван Сингуров долгое время сожительствовал с матерью мальчишки. И практически на его глазах жестоко расправился с давней знакомой.
В конце прошлого года Чуйский областной суд в качестве апелляционной инстанции рассматривал уголовное дело об убийстве женщины в Московском районе.
Московский районный суд своё слово уже сказал, приговорив двоих обвиняемых (один из которых – тот самый Иван Сингуров) к большим срокам заключения. С тем приговором подсудимые не согласились, посчитав его «слишком суровым».
От убийства до убийства…
Дико живут некоторые люди. Вся их жизнь проходит между тюремными отсидками. В промежутках успевают как-то чему-то поучиться, где-то поработать, жениться, родить детей. О воспитании детей говорить не будем. Рассказывая об этой своей никчемной жизни, о её ключевых моментах, они отталкиваются не от привычных нормальному человеку событий. Не говорят, например: «Это случилось тогда, когда мой сын пошёл в первый класс». Они говорят по-другому: «Возвращаюсь я как-то с судебного процесса…»
Житель Московского района Николай Шамбов тем летним днём возвращался с судебного процесса, где должен был выступить свидетелем. Судили даму, которая убила своего мужа, а Николай доводится ей дальним родственником.
Шамбов – гражданин, как отмечают эксперты, без комплексов. Что в голове, то и на языке. А в голове, по выводу тех же экспертов, – немного. «Сходство между телегой и самолётом затрудняется назвать», – это буквальная цитата из экспертного заключения. Но Николай при этом полностью вменяем.
Именно на Николая другой его родственник – Иван – пытался повесить другое убийство.
Из показаний подсудимого Ивана Сингурова:
— 6 июля 2018 года утром я управился со скотиной, потом пошел косить клевер. После позвонил брат Коля и сказал, что у сестры процесс в суде. Я умылся и тоже пошёл в суд. Процесс отложили до 15.00 часов, и мы гуляли в парке. Потом пошли ко мне домой, где увидели Оксану. Она часто в гости к моему тестю заходила.
Все вместе немного выпили, Оксана пошла в баню. Минут через пять Коля отправился за ней, а я ещё выпил пива и заснул прямо за столом.
Проснулся от шума. Сначала подумал, что свиньи сарай ломают. Зашёл в сарай – свиньи спокойно спят. А шум слышится из бани, точнее – из предбанника. Открываю – Оксана лежит возле двери. Не дышит. Рядом – Коля. Кричу ему: «Что же ты наделал?!» – А он на меня набросился и стал душить. Говорит: «Если ты мне сейчас не поможешь, я скажу, что это ты её убил. Мне поверят, потому что у меня нет судимости, а ты уже несколько раз судим». И ещё сказал, что убьёт и меня, и моих детей, если я кому-нибудь проболтаюсь. Отправит, дескать, вслед за Оксаной.
В предбаннике было много крови. Коля взял Оксану за руки, а я – за ноги. Пытался поднять, но не смог. Коля психанул, сам вытащил Оксану из бани, закинул на плечо и пошёл в сторону дороги. Я – за ним.
Пришли к каналу. Тут какая-то машина проехала, пришлось затаиться и переждать. Потом выкинули труп в БЧК и пошли спать.
Часов в шесть утра мне позвонил Коля: «Сходи в баню, посмотри, не осталось ли там чего-нибудь. Если что, помой и побели».
Показания пугают своей обыденностью. Подсудимый был спокоен и хладнокровен, будто не про убийство рассказывал, а про какое-то скучное, рутинное, малоинтересное событие.
Иван выше Николая ростом и крепче. Взрослее и опытнее. Иван, в отличие от Николая, многократно судим. Неужели он действительно так испугался хлипкого родственника, что пошёл у него на поводу и помогал всего лишь избавиться от трупа и улик, а к убийству Оксаны не имеет никакого отношения?
Верится с трудом
Подсудимый Николай Шамбов показания давал прямо противоположные:
— Когда отложили судебный процесс, мы пошли сначала к Ивану домой. Там ему падчерица сказала, что чужие собаки погрызли утят. Иван поймал одну собаку и зарезал… Другую ловить не пришлось: хозяева её сами к нему привели.
Об этом тоже говорилось таким тоном, будто ничего особенного не произошло. И от этого – мороз по коже.
Резал собаку, а за ней и другую Иван в присутствии 13-летней падчерицы, 10-летнего пасынка и целой толпы взрослых людей.
— Примерно в полдевятого вечера, – повествует Николай о том, что случилось с Оксаной, – я услышал крики и шум в бане. Открыл дверь и увидел Оксану и Ивана, которые ругались. Пока ещё на словах. Иван сказал мне: «Что тебе надо?» Я ответил, что ничего не надо. Закрыл за собой дверь и ушёл на кухню. А из бани ещё какое-то время доносились голоса. Потом я уснул и не знаю, сколько спал. Когда встал и вышел на крыльцо, увидел, что Ваня тащит на себе Оксану. Сначала я подумал, что она пьяная, а когда Ваня попросил помочь, я вдруг понял, что она мёртвая.
Я сразу сказал Ване, что помогать не буду. Он справился и без меня. Донёс тело до БЧК и выбросил в воду.
«Хочу знать, кто убил маму»
Из показаний взрослой дочери погибшей Оксаны:
— Днём 7 июля позвонил отчим и сказал, что мама накануне вечером ушла к соседям и не вернулась. Я ждала её. Обзвонила всех родственников и знакомых, но маму никто не видел. Отчим написал заявление в милицию, а я в это время проверяла больницы.
9 июля мне сказали, что маму нашли в БЧК…
С дядей Ваней мама познакомилась через двоюродную сестру, когда та с ним сошлась. Я его толком не знаю, но мама часто ругала его. Колю я знаю с 2008 года, работали вместе. Ничего плохого никогда о нем не слышала.
Единственное, о чём прошу суд, – выяснить, кто же всё-таки убил мою маму. И пусть его накажут.
Двери бани утром были выбиты, вода разлита, кое-где – следы крови… Об этом вспоминают и взрослые, и малолетние свидетели. Вспоминают и виноватый взгляд «дяди Вани». Кажущийся неисправимым Иван Сингуров будто чего-то стеснялся и прятал глаза. На вопросы отвечал уклончиво.
Но, кроме сотрудников милиции, никто его почему-то не заподозрил в причастности к исчезновению Оксаны.
Отомстил
Иван Сингуров 1988 года рождения, уроженец Чуйской области, с образованием 3 класса, ранее неоднократно судимый, состоящий в гражданском браке, работающий кочегаром, Московским районным судом признан виновным в том, что «по предварительному сговору с родственником в ходе словесной ссоры с целью умышленного лишения жизни гражданки Оксаны А. 1974 года рождения нанёс ей телесные повреждения, в результате чего она скончалась на месте.
Потом он же вместе с ШамбовымНиколаем выбросил труп в БЧК, в результате труп гражданки А. уплыл по течению на территорию Панфиловского района, после чего был обнаружен с северной стороны БЧК в селе Жайылма».
Какие отношения связывали Оксану и Ивана? Они не были ни родственниками, ни любовниками, ни друзьями, но кое-что их всё-таки объединяло.
Свою последнюю (вернее, теперь уже предпоследнюю) судимость Сингуров заработал… в сговоре со старшим сыном Оксаны Михаилом. Они вместе избили и ограбили мужчину. И Сингуров тогда уговаривал Оксану, чтобы повлияла на сына. Пускай, дескать, юнец возьмёт вину на себя. Он молодой, раньше с законом проблем не имел, ему ничего страшного не будет. Оксана отказалась. А Иван затаил обиду.
Предпоследний раз его приговорили к 9 годам исправительной колонии. До конца он срок не отбыл. Сидел бы, сколько положено, – не было бы, наверное, этого убийства.
Как он умеет мстить – слышали все присутствовавшие в суде, когда Николай рассказывал про «месть» Ивана собакам. Человек, способный из мести недрогнувшей рукой у всех на глазах расправиться с животными, – способен и на другие злодеяния.
6 июля 2018 года, встретившись с Оксаной, Иван вспомнил нанесённую ему когда-то «обиду». И не упустил возможности поквитаться с женщиной.
Убив Оксану, Иван рядился теперь уже с 27-летним родственником Николаем. Сначала уговорами, потом угрозами предлагал тому взять на себя вину за это преступление. Шамбов сначала из боязни вроде бы согласился, но на суде не выдержал и рассказал правду.
Суд Московского района Чуйской области признал обоих виновными в совершении преступления, предусмотренного пунктами 2,3,4 части 2 статьи 130 Уголовного кодекса («Убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору, с особой жестокостью, из хулиганских побуждений») и приговорил Ивана Сингурова к 15 годам, а Николая Шамбова – к 13 годам лишения свободы.
Коллегия Чуйского областного суда этот приговор оставила в силе.
Зря «дядя Ваня» переживал, что ему дадут «вышку». Смертной казни в Кыргызстане нет, а «вышку» в виде пожизненного лишения свободы наши «гуманные» суды редко дают даже матёрым рецидивистам.
Ольга НОВГОРОДЦЕВА.
