Людмиле Владимировне 82 года. Всю жизнь проработала школьной учительницей, да и сейчас, на пенсии, три раза в неделю преподаёт в образовательном центре.
Представьте себе образ классической немолодой учительницы ещё советской закалки: аккуратная, подтянутая, сдержанная, с интеллигентными манерами и хорошо поставленной речью – вот это и будет Людмила Владимировна. Она помнит в лицо и по именам почти всех своих учеников, даже тех, которые сами давно уже нянчат внуков на пенсии. Ученики её тоже помнят. Приезжают навестить со всех уголков земного шара, иногда подарки привозят.
Какие-то необычные конфеты, например, кто-то недавно из-за границы любимой учительнице привёз. Она их толком попробовать не успела: конфеты… пропали.
Пропали – не в смысле испортились. Они в прямом смысле пропали. Исчезли из красивой коробки. А кто их мог взять, если живёт Людмила Владимировна одна и в гости к ней особо никто не захаживает?
Вот в этом-то и вопрос. Тем более что пропали из её квартиры не только конфеты.
Людмила Владимировна из тех педагогов, кто всегда и во всём чувствует ответственность за «прирученных» ею детей. Дети выросли, а она всё беспокоится, всё думает, чем ещё она могла бы быть им полезна. Если узнаёт, что кто-то из бывших школьников попал в беду, – помогает. Чем она, одинокая пенсионерка, может помочь? Не поверите: в том числе и деньгами. Беда, например, случилась с девочкой (то есть давно уже женщиной), которую когда-то учила Людмила Владимировна. На нервной почве сильно пошатнулось здоровье. Людмила Владимировна – тут как тут. Вот деньги, вот лекарства…
Пенсия у неё, как у всех бывших учителей, небольшая. На такую не разгуляешься и не напомогаешься. Выручали Людмилу Владимировну до недавнего времени солидные денежные сбережения. Двоюродная сестра, к примеру, умерла, оставив Людмиле Владимировне квартиру в хорошем районе Бишкека. Та квартиру продала, деньги сохранила – на всякий случай.
Помогает она «бывшим» не только деньгами. Материально многие из них обеспечены намного лучше учительницы. Но кое-кому в трудную минуту требуется толковый совет. Или просто поговорить о жизни не с кем. Людмила Владимировна выслушает, подскажет, научит.
Среди бывших учеников, с которыми через много лет случайно или неслучайно встретилась Людмила Владимировна, была и Гуля.
Гуле уже около шестидесяти. У неё семья: муж, сын, невестка. С виду – полное благополучие. Потому, может быть, Людмила Владимировна к ней и потянулась. Показалось, что Гуля, которую она в своё время учила с четвёртого по десятый класс, сможет теперь дать ей то, чего она, Людмила Владимировна, давно уже лишена.
— Я думала, они примут меня в свою семью, – откровенничает учительница на пенсии. – Ну как примут… Не удочерят, конечно. Просто мы до такой степени сблизились, что я стала считать Гулю почти своей дочкой. Сын у неё – прекрасный молодой человек, занимается предпринимательством. Муж тоже вроде бы хороший – правда, я его видела всего пару раз, общались в основном по телефону. Они меня приглашали на какие-то свои семейные праздники. Гуля у меня дома много времени проводила. Разговаривала со мной, что-то рассказывала, помогала по дому…
Всё это Людмила Владимировна рассказывает журналисту, уже поняв, какую большую ошибку она совершила несколько месяцев назад. Может быть, самую большую ошибку в своей долгой жизни.
— Сначала я сама отдала им деньги, – вздыхает она. – Я же не знала, что они так со мной поступят. Если бы знать… Я лучше деньги отдала бы тому, кто в них действительно нуждается. Детскому дому. Дому престарелых. Ещё куда-нибудь…
— Большие деньги?
— 500 тысяч сомов.
— Ого!
— Не верите? – Людмила Владимировна пристально смотрит на меня. – Считаете меня сумасшедшей? Да, вот просто так взяла и отдала. Очень хотелось что-нибудь хорошее для них сделать. А Гулин муж как раз по телефону обмолвился, что сын бизнес развивает.
Денег Гуля с мужем и сыном, по словам Людмилы Владимировны, у неё не просили. Это была исключительно её добрая воля, её собственная инициатива. И никакой расписки она у Гули с сыном не взяла. Во-первых, давала деньги не в долг, а насовсем. А во-вторых – ну какие могут быть формальности между практически родными людьми?
И никогда, говорит, она об этих деньгах не пожалела бы. Наоборот, искренне радовалась известию, что дела у молодого бизнесмена пошли в гору.
Но тут начались весьма неприятные, мягко говоря, события.
— Я сама просила Гулю, – продолжает Людмила Владимировна, – чувствовать себя в моей квартире как дома. Но когда она действительно почувствовала себя здесь полноправной хозяйкой, мне это очень не понравилось. Не понравилось, как она, думая, что я не вижу, открывает шкафы, роется в моих вещах и бумагах. Я молчала. Не знала, как ей помягче намекнуть, что это некрасиво. Ждала, что она сама в конце концов одумается и устыдится своего поведения.
Потом у меня пропали деньги. Из кошелька. Я как раз пенсию получила. Разделила её пополам (всегда так делаю). Половину денег положила в кошелёк, а кошелёк – на полку. В тот день собиралась в учебный центр на работу, так вот на обратном пути предполагала в магазин зайти. Зашла. Набрала продуктов. Открыла кошелёк – а он пустой!
— И вы решили, что деньги взяла Гуля?
— А вы бы что решили на моём месте?
Трудно сказать. В голове не укладывается: неужели вполне благополучная, не бедствующая женщина могла позариться на скудную учительскую пенсию? Даже если не пускаться в рассуждения на морально-нравственные темы, никуда не денется логичный вопрос: зачем ей это? Зачем ей 4 тысячи сомов, тем более что недавно ей и её сыну подарили 500 тысяч?
А Людмила Владимировна, обнаружив пропажу денег, повела себя абсолютно нелогично с точки зрения здравомыслящего человека… И совершенно логично для педагога с пожизненным стажем. Ей опять стало неудобно намекать Гуле на недопустимость воровства. Решила ещё подождать, понаблюдать, как Гуля поведёт себя дальше.
— А в милицию, – спрашиваю, – почему не заявили? По горячим следам милиционеры могли бы разоблачить воровку.
Милиции Людмила Владимировна, оказывается, не верит: «Не будут они никого искать. И не убеждайте меня в обратном, я знаю. В милицию в таких случаях обращаться бесполезно». Нехотя раскрывает она и ещё одну (пожалуй, главную) причину своего нежелания связываться с милицией. До последнего надеялась, что Гуля всё-таки опомнится и повинится.
А из кошелька Людмилы Владимировны вскоре опять после Гулиного визита пропали деньги. Сумма опять небольшая. Дело не в сумме. Дело в том, что бывшая учительница почувствовала себя униженной и оскорблённой в лучших чувствах. Ей будто в душу наплевали. И кто? Её же ученица! В которую когда-то она, учительница, вкладывала, наряду со школьной программой, понятия о добре и зле, о чести и бесчестии…
— На этот раз я не выдержала, – говорит Людмила Владимировна. – Позвонила ей: «Ты знаешь, что кто-то дома регулярно опустошает мой кошелёк?» Она крикнула: «Это не я!» – и отключила телефон.
Больше учительница с ученицей не встречались. И не созванивались. Только Гулин муж, рассказывает Людмила Владимировна, примерно месяц назад позвонил ей: «Вы дома? Гуля в аэропорт едет, по пути вам деньги завезёт». Ни денег, ни Гули.
Раздобыв телефон Гули, я тоже несколько раз пытаюсь до неё дозвониться. И с редакционного телефона, и со своего мобильного. «Телефон вызываемого абонента недоступен или выключен», – неизменно слышу в трубке. Пробую связаться с сыном Гули, тем самым предпринимателем, которому Людмила Владимировна, по её словам, без всяких расписок отдала деньги. Много денег! Нахожу его в социальных сетях, в двух словах объясняю ситуацию, прошу со мной связаться… Глухо.
— Что вы хотите теперь? – спрашиваю Людмилу Владимировну. – Денег своих вы уже не вернёте.
— А может, всё-таки попробовать? Я же не из-за денег, понимаете? Мне просто очень больно, что со мной обошлись таким образом. Если бы забрать у них мои деньги, все – они были бы хоть частично наказаны. Как мне быть?
За комментарием обращаюсь к адвокату Кларе Касымалиевой.
— А у меня точно такое же дело сейчас в Первомайском суде Бишкека рассматривается, – сразу отвечает Клара Руслановна. – Один в один. Некий человек якобы дал большую сумму денег другому человеку – без расписки, без какого бы то ни было письменного договора. Потом обратился в милицию. И что бы вы думали? Возбудили уголовное дело по мошенничеству.
Так что Людмила Владимировна пусть тоже идёт в ГСУ МВД и пишет заявление. Такая-то, мол, взяла у меня деньги, расписку не писала, но обещала деньги вернуть. И не вернула. Как показывает практика, уголовное дело очень даже легко можно возбудить даже при отсутствии документальных подтверждений передачи денег. Людмила Владимировна отдавала деньги Гулиному сыну при свидетелях?
— При видеокамере. Дело было в банке.
— Тем более! И насчёт краж из дома… Тоже в милицию заявление писать. Привести пару свидетелей-соседей, которые подтвердят, что Гуля последнее время была у Людмилы Владимировны частой гостьей. Пусть её ищут и допрашивают.
Удастся ли сейчас разыскать Гулю? Телефон её по-прежнему недоступен, по домашнему адресу она не появляется. Ещё один бывший ученик Людмилы Владимировны, поддерживающий с Гулей связь и сочувствующий Людмиле Владимировне, говорит, что она недавно уехала из Кыргызстана. Надолго ли – неизвестно.
Людмила Владимировна всё ещё надеется посмотреть ей в глаза. Как когда-то в классе заглядывала в глаза набедокурившему ученику, высматривая там совесть и чистосердечное раскаяние…
Ольга НОВГОРОДЦЕВА.
