— По телефону разговаривать не буду, давайте встретимся, – заявила мать одного из задержанных парней, пояснив, что ее телефон на «прослушке».
— Правда, что отец Эльдара отбывает пожизненный срок за тройное убийство?
— Не знаю, а даже если и так? Какое это отношение имеет
к ребенку? – парирует мать обвиняемого в убийстве
с особой жестокостью. – Мы давно не живем вместе,
сына я сама растила. Причем тут его отец?
Никакого смысла в нашей встрече не было. Наталья – мать Эльдара Белоусова – женщина, видимо, опытная и наученная в подобных делах, не ответила ни на один мой вопрос: «не знаю», «не помню»… А то и вовсе молчание. Даже фамилии отца и двух нанятых адвокатов женщина назвать отказалась. Повторяла как мантру одну фразу: «Мой сын не виновен! Убийство на него «повесили»! Били, пытали… Так и напишите…»
Но невиновным двух адвокатов не нанимают, это «удовольствие» не из дешевых.
«Ну, что, брат, нас
уже 40 дней вычислить не могут»
Трагедия, произошедшая в селе Киргшелк, породила много слухов и волнений. Утром 24 марта в одном из домов по улице Верхняя были найдены зверски убитыми Надежда Провоторова, ее сестра Катерина и дочь Алина. Отморозки, проникшие ночью в дом, расправились с женщинами чудовищным и варварским способом, избив и перерезав каждой горло от уха до уха. Не пощадили мерзавцы даже 25-летнюю беременную Алину. Перерыв содержимое шкафов, убийцы незаметно вышли из дома и словно растворились во тьме. Даже собака в ту ночь не лаяла, тишина стояла в прямом смысле гробовая. Позже соседи выскажут предположение, что это был кто-то из своих. Провоторовская собака славилась свирепым нравом и чужака в дом не пустила бы. После этих кровавых событий жители боялись даже днем на улицу выходить, знали, что убийцы ходят где-то рядом. Они действительно были рядом, даже за похоронами наблюдали, по крайней мере, один из них. Тот, что жил по-соседству – через три дома. Видели, как выносили их жертв на простынях, залитых кровью, и наблюдали…
Как рассказали соседи, руки Катерины Провоторовой были изрезаны так, будто кожу содрали.
Когда хоронили, руки обмотали черной тканью, настолько страшными были раны. А еще резано-колотые раны на лице, под глазом, за ухом…
В лужах крови остался отпечаток мужской обуви 41 размера, такой же нашли во дворе.
Следствие долго топталось на месте, отрабатывая все возможные версии, начиная от банального ограбления и заканчивая местью. Обыски в домах сельчан, допросы, отпечатки пальцев, прочесывание окрестностей после убийства не сдвинули дело с мертвой точки. А спустя месяц было объявлено, что следствие зашло в тупик. Наряды милиции, находившиеся в селе на казарменном положении, были выведены. Но, как оказалось, это был отвлекающий маневр, своего рода ловушка для затаившихся отморозков. Почувствовав, что опасность миновала, изверги расслабились и выдали себя… разговорами по мобильным телефонам. Они действительно тогда прослушивались. Парни попали под подозрение сразу, но оперативная разработка требовала времени. Никто не должен был ускользнуть от следствия и суда.
Теперь, когда подозреваемые задержаны, следствию удалось восстановить полную картину событий и установить роль каждого участника той кровавой расправы…
Кровавая ночь в Киргшелке
Компания местных парней давно была на плохом счету у сельчан. Трое жителей села Кирг-шелк и часто навещавшие друзья из соседней Ново-Покровки пили, гуляли обычно до утра. Во всяком случае, 2 марта о дне рождения Артема Гогина-Косых знали все жители окрестных домов. До четырех утра соседи глаз не сомкнули, пока именинник с гостями праздновали – жгли костры и бегали по селу с дикими криками.
Вечером 23 марта парни снова что-то праздновали. Ближе к полуночи выпивка кончилась, денег на «горючее» тоже не оказалось. А выпить парням страсть как хотелось. В какой-то момент Артем вспомнил про своих соседей – семью Провоторовых – и поделился с приятелями своими мыслями. Соседи свадьбу недавно справили, ремонт делают, значит, деньги в доме водятся. Кроме того, родной дед Артема все свои ценности и сбережения хранил у Провоторовых. Даже инструменты и продукты старик относил к соседкам. Не доверял ни сыну, ни внуку: боялся, что пропьют. Поэтому пьяные дружки восприняли рассказ Артема как призыв к экспроприации дедовского имущества. Чужое воспринималось пьяными парнями как свое собственное. Прихватив монтировку, около 2 часов ночи пьяная ватага подошла к дому №42. Свет в окнах уже не горел. Парни легко перемахнули через невысокий штакетный забор и оказались во дворе. Хозяйская собака сначала зарычала, но, узнав среди ночных гостей соседа, успокоилась, не залаяла. Парень иногда помогал женщинам по хозяйству – огород вскопать, ветки спилить… Вхож был в дом Артем, тем и воспользовались.
Сначала парни возились с воротами гаража, а потом решили залезть в дом.
Отжав монтировкой окно в ванную комнату, Эльдар полез внутрь. Спускаясь на пол, он упал, задев пластиковую крышку унитаза, и она звонко хлопнула. На шум прибежала Алина. Увидев грабителей, беременная девушка отпрянула. Поняв, что сейчас поднимется шум, один из грабителей ударил ее по голове монтировкой. 17-летний Коля Куликов держал девушку за волосы, приподняв голову, пока Эльдар, схватив нож, полосовал ее по горлу. Бросив истекающую кровью Алину, два пьяных звереныша набросились на Катерину и Надежду, кинувшихся на помощь Алине. Один наотмашь бил монтировкой, второй орудовал ножом, нанося женщинам страшные раны. Когда жертвы затихли, изверги закончили свое кровавое дело, перерезав горло своим жертвам. В бельевом шкафу они нашли сбережения хозяек – 50 тысяч сомов, вы-тряхнули содержимое трех шкатулок с золотыми украшениями и, роняя и небрежно рассовывая ювелирные изделия по карманам, выбрались на улицу, где их поджидали четыре подельника. Деньги, спрятанные в диване в комнате Алины, так и остались нетронутыми, а часть украшений, рассыпанных убийцами впопыхах, нашли позже среди вещей погибших.
А через пару дней в своем доме застрелился гражданский муж Катерины Провоторовой Александр, оставив предсмерт-ную записку: «Жить не могу без Катеньки».
«Здесь живет убийца!»
Эту фразу кто-то краской написал на воротах дома, где жил Эльдар Белоусов в селе Киргшелк по улице Мичурина. Почему жил? Потому что срок ему светит немалый. Даже с учетом возраста. Основному обвиняемому в убийстве едва исполнилось 17 лет. Невысокий, щуплый паренек, физически самый слабый в компании головорезов проявил себя как матерый рецидивист. Обычно грабители-первоходки, застигнутые хозяевами, улепетывают со всех ног. А тут такая звериная жестокость. Оказавшись за воротами, убийцы похвалились сообщникам, что расправились с женщинами и договорились молчать. Добравшись до деревенского пруда, убийцы смыли кровь и переоделись в одежду, принесенную из дома Артемом Гогиным-Косых. Окровавленную одежду и обувь шайка убийц сожгла в поле в конце улицы.
Затем, поделив добычу, убийцы разбрелись по домам…
Все время до задержания парни созванивались, обмениваясь только им понятными сообщениями: соблюдали конспирацию, как опытные преступники.
Брали их жестко, как и полагается в таких случаях, что и вызывает у родителей отморозков негодование.
«Мне страшно,
я боюсь!»
Плачет Эльдар Белоусов вместе с жителем села Ново-Покровка Николаем Куликовым, зарезавшим трех односельчанок будто скот на бойне. Теперь самый «маленький», как назвала его мать Артема Гогина-Косых, рыдает как ребенок и трясется. Жалуется, что заставили его признаться в убийстве. Дескать, везли с Иссык-Куля и «кантовали» по дороге. Родители 20-летнего Ильи Пудовкина уверяют, что в ночь убийства сын был дома и спал аки младенец. А утром 12 мая пришли и забрали его, а теперь вот уголовное дело «шьют», впрочем, как и Артему Гогигу-Косых, выступившему в роли наводчика, и покровчанам Евгению Шулик и Александру Лебедеву.
Скрывают родители, что чада их ненаглядные, неспособные и курицу обидеть, не раз были замечены в кражах и грабежах, но тогда им все сходило с рук. Теперь безнаказанными уж точно не останутся.
17-летним Эльдару Белоусову и Николаю Куликову предъявлено обвинение в убийстве с особой жестокостью в корыстных целях. У четверых подельников – Ильи Пудовкина, Артема Гогина-Косых, Евгения Шулик и Александра Лебедева – статьи полегче: укрывательство и ограбление. Потому и плачут: жалко им жизнь свою молодую в колонии гноить, как никак – лучшие годы. А зарезанных женщин и еще неродившегося сына Алины, захлебнувшегося в немом крике от боли, им не жалко…
Уютный двор дома, где зверски убили трех женщин, утопает в зелени виноградных лоз, забор опутали вьющиеся красные розы, посаженные одной из хозяек… Уже почти ничего не напоминает о трагедии, унесшей жизни ни в чем не повинных женщин и неродившегося малыша. Лишь приваренные петли на воротах для навесного замка да пьяные крики Романа Косых, грозящего расправиться с сельчанами в отместку, напоминают об этой страшной трагедии.
Милана СОБОЛЕВА.
Фото www.
