Пятницу я люблю больше всего: в конце рабочего дня свои предстоящие выходные я смаковала как шоколадную конфету – весь день буду лежать на диване и смотреть свои любимые фильмы, читать книги… Просто здорово! От предвкушения отдыха я уже была на вершине блаженства.
На самом интересном месте, когда я планировала себе дополнительное развлечение, зазвонил мой мобильник. Я не спустилась, а прямо рухнула с огромной высоты нирваны в реальность. Звонила моя дочь.
– Ма, ты скоро придешь?
– Ты по мне соскучилась или дома пожар?
– Да, не-е-а, – протянула она. – К тебе гости приехали.
– Какие гости? – удивилась я.
– Тетя Люся то ли из Алматы, то ли из Алмалы… Я не поняла.
Начинаю лихорадочно перебирать в памяти всех своих знакомых. Среди них с именем Люся нет. Во мне проснулось чувство восточного гостеприимства, заложенное на генетическом уровне.
– Напои их чаем.
– Они и так его пьют.
– Какая ты у меня молодец! Сама догадалась?
– Нет. Тетя Люся. Они все пьют чай.
– Кто все? – не поняла я. – Она разве не одна?
– Ну, она, ее муж и двое противных мальчишек. Приезжай скорее.
Дочь отключилась.
Троллейбус едва полз и не как черепаха, а, как черепаха, у которой все ноги разом скрутило ревматизмом. В довершение всего на перекрестке сломался светофор, и образовалась пробка. До определенного времени я считала себя спокойной и уравновешенной особой. Поэтому, когда самые нервные и нетерпеливые пассажиры стали выходить из троллейбуса, я презрительно фыркнула. Но, посидев минут 20, поняла, что зря теряю время. На перекрестке был полный хаос. Никто из водителей не хотел уступать дорогу, машины сбились в кучу, словно барашки и разъехаться самостоятельно без регулировщика было нереально. Я пошла к выходу, признаваясь самой себе, что тоже, оказывается, принадлежу к классу нетерпеливых. Перед самым моим носом водитель захлопнул дверь.
– Откройте, пожалуйста, – попросила я его.
– Надо было со всеми выходить.
– Я тороплюсь, видите, что творится на дороге? Эта пробка не скоро рассосется.
– Мне спешить некуда. И я вам не швейцар открывать и закрывать двери, – зло ответил водитель.
Я показала ему служебное удостоверение.
– Раз Вы никуда не торопитесь, давайте поговорим. Ответьте мне, пожалуйста, на несколько вопросов.
И еще я вытащила фотоаппарат, приготовьтесь к фотосессии.
Водитель посмотрел на меня глазами выпотрошенной селедки, и дверь распахнулась. Пробираясь между гудящими машинами и орущими друг на друга водителями, я вдруг почувствовала себя атомом. Они ведь тоже мечутся и находятся в постоянном движении, как я сейчас между машин. Почему атомом? Не знаю, просто это сравнение первое пришло мне на ум. Идти оставалось всего пару остановок, и если бы и я не сидела в троллейбусе, то давно была бы дома. Сворачивая в свой переулок, я оглянулась. Ситуация на дороге не изменилась: видно разруливать сложившуюся ситуацию было некому.
Входную дверь я открыла своим ключом и на пороге столкнулась с дочерью.
– Ма, ты тут разбирайся со своими гостями, а я иду к подружке и останусь у нее ночевать. Пока! Созвонимся.
Дочь убежала, не дожидаясь моего ответа. На наши голоса из кухни выползло Нечто весом в сто кило.
– Анька, привет! Сколько лет, сколько зим!
Проплыв по коридору, Нечто навалилось на меня и облобызало. Я думала, что необъемная масса раздавит меня, и через секунду на полу вместо меня будет груда фарша. Но ничего ужасного не случилось. Нечто разжало свои железные объятья. У меня плохая память на лица, но такой экземпляр я бы запомнила. Эту женщину я видела впервые. Выпучив глаза, я смотрела на нее. Говорят, что взгляд может выразить то, чего нельзя высказать словами. Нечто поняло, что я ее не узнаю.
– Я же Люська. Помнишь? Мы же вместе Лирку провожали. Ты мне тогда свой адрес дала и сказала, чтобы я приезжала в любое время. Вот мы и приехали. Ты не рада, что ли?
Тут я вспомнила: года три назад баба Нюра устроила проводы своей племяннице – моей закадычной подруге Лире, которая уезжала в Россию. Там-то я и познакомилась с Люсей – двоюродной сестрой Лиры, специально приехавшей на ее проводы из Алматы. Я не узнала Люсю, потому что та безобразно поправилась. Видимо, каждый год набирала по30 кг. Так же я вспомнила, что после тоста на брудершафт мы с Люсей «породнились», и я с дуру брякнула, что, мол, будешь в Бишкеке милости прошу к моему шалашу. Мне пить вообще противопоказано: если выпью чуть-чуть – меня так развозит, что могу наобещать кучу всего и не вспомнить. Раз пригласила, значит надо встречать. Плакали мои выходные. Нацепив голливудскую улыбку и придав голосу тембр радости, я воскликнула.
– Люся, как ты могла подумать, что я тебя забыла?! Добро пожаловать в мою скромную обитель.
– Вот и хорошо, вот и славненько, – проворковала она. – Проходи, мы тебя ждем.
И не я, а Люся по-хозяйски подтолкнула меня в сторону кухни.
За столом, на котором была разломана булка, большими кусками нарезана колбаса и открыты всевозможные разносолы, сидели двое мальчишек лет 13-14 и, сверкая лысой башкой, худой мужчина. На плите в кастрюле булькало что-то совсем не аппетитное на вид.
– Всем привет! – сказала я.
Вместо «здрассте», один из мальчиков с набитым ртом, указывая на меня, спросил.
– Мамаца, это воще кто?
– Вообще-то я – хозяйка этой квартиры, – ответила я.
– Да, знакомьтесь, – сказала Люся. – Это мой муж Игорь, а это наши ненаглядные сыновья – Коля и Толя. Они погодки. Коля старший, Толя младшенький.
Значит, мной интересовался Толя, отметила я про себя. В это время Игорь встал, отодвинул стул и галантно поцеловал мою протянутую руку.
– Наслышан, очень, очень приятно. Садитесь.
А из моих внутренних органов медленно выползала рептилия. Жаба стала душить меня. Я увидела, что в мои фирменные стаканчики налита водка, а в хрустальные фужеры, доставшиеся мне по наследству от бабушки – фанта. Я их берегла, как реликвию, а незваные гости вот так запросто пользуются моей антикварной посудой. Пришлось приложить немало усилий, чтобы загнать противную жабу на место и улыбнуться. Кстати, мельхиоровые ложки и вилки, которые я приготовила дочери в приданое, тоже были пущены в обиход. Надо же, как быстро освоились гости? Жаба, загнанная в угол, опять попыталась выползти. Самая верная борьба с ней – это выпить. Что я и сделала. Обрадованная Люся взяла на себя роль тамады и по совместительству перешла в разряд обслуживания – наливала, нарезала, подавала…
– Мамаца, мы уже сыты, можно поиграем на компьютере? – взял на себя инициативу Толик.
– Конечно, играйте, только не поломайте его, – разрешила «мамаца».
Моего разрешения, видимо, не требовалось. Мальчишки ретировались из кухни. Дорогу в комнату дочери они уже знали. Я промолчала, но у меня возник вопрос: надолго ли чета со своими отпрысками приехала в гости? Как бы это аккуратненько спросить у Люси и притом не обидеть ее. После первой рюмки разговор оживился и продолжился банальным обменом новостей. Наконец меня осенило.
– А про меня-то как вспомнила? – спросила я невинным тоном, надеясь получить ответ на свой вопрос.
– Вообще-то мы приехали к бабе Нюре. Только старушка, видимо, забыла, что нас в гости пригласила. Соседи сказали, что она к своей сестре на неделю укатила. Мы решили, чего зря в тьму тараканью к бабе Вари тащиться, лучше здесь неделю поживем и подождем ее у тебя. На «Дордой» съездим, город посмотрим. Не возражаешь?
Вряд ли мои возражения были бы приняты. В моей квартире Люся чувствовала себя хозяйкой. Но слово «неделя» меня жутко обрадовало. Неделю незваных гостей выдержать можно. Поэтому как можно радушней я сказала:
– Какой разговор?! Живите!
И чуть не добавила: «Сколько хотите», да вовремя прикусила язычок.
– Что там у тебя варится?
– Мой фирменный томатный суп. Специально для тебя сварила.
Она поварешкой зачерпнула месиво и прищелкнула языком.
– Обалденно вкусно. Мальчики, идите кушать.
Мальчишки сразу прибежали на зов «мамацы». Люся разлила суп по тарелкам. Я его даже пробовать не стала. Мало того что мне не понравился запах супа, так от одного его вида меня воротило.
– Спасибо, я завтра попробую, – сказала я, вежливо отодвигая тарелку.
– Хозяин – барин. Мы его любим.
«Сытые» дети вылакали по полной тарелке супа и снова пошли играть. Игорь с Люсей съели свою порцию да еще с добавкой. Игорь ел много, но все равно был худым.
Либо не в коня корм, либо в нем живет солитер, – подумала я. Короче, застолье продолжилось до поздней ночи, пока глаза у Люси не стали слипаться. Перспектива лечь спать, когда на кухне бардак и гора грязной посуды, меня не устраивала. Я сложила ее в раковину и принялась мыть. Почему-то я подумала, что с Люсей мы быстро управимся с уборкой на кухне.
– Пора баиньки. Мы твою спальню заняли, там же и вещи распаковали, – поставила она меня перед фактом.
– Дети будут спать в комнате твоей дочери.
И то, что последовало за этими словами, убило меня:
– Да оставь ты эту посуду. Домоешь завтра, – сказала она и пошла спать.
Я была в ступоре. Когда же смысл сказанных слов дошел до моего сознания, я начала смеяться. Я мыла посуду и хохотала, да так весело, как мне еще никогда не было смешно. Значит, всю неделю мне придется убирать и мыть посуду за ними…
Телефон бабы Вари у меня имелся, поэтому, несмотря на поздний час, я позвонила. Трубку взяла сама баба Нюра.
– Здравствуй, роднуля, – обрадовалась старушка, услышав мой голос. – Чего звонишь, али случилось что?
– Нет, все хорошо. Сами-то как? Как баба Варя поживает? Привет передавайте ей от меня. Я вот что хотела сказать, к вам в гости Люся с семьей приехала. У меня остановились.
– Вот радость-то какая! Спасибочки, что приютила бедолаг. – Я чегой-то уехала. Пол у меня дома прогнил. Сосед Болот пообещал за неделю перестелить. Завтра же с Варей к тебе приедем. Слышишь, можно мы у тебя с ней недельку поживем, пока дома ремонт не закончится? – сказала баба Нюра.
Мне реально поплохело. Конечно, я люблю бабу Нюру, но шубутная старушка раз в десять по шумовым параметрам переплюнет Люсю. Несмотря на свой возраст, она и выпить не прочь, и песни попеть, и потанцевать тоже. Рот у нее не закрывается и говорить может сутками.
– Конечно, приезжайте, буду только рада.
Я повесила трубку. Нет, я не против гостей, я им очень даже рада, но только пусть они гостят не так долго.
«Господи, дай мне терпения пережить выходные. Пусть раньше времени наступит понедельник, чтобы вновь пойти на работу», – шептала я наскоро придуманную собой молитву.
Нурия Шагапова.
Фото www.
