Вечерок был то ли рождественский, то ли крещенский. Этого моя бабушка не помнила. Единственное, что могла точно сказать, — дело было в январе. В начале прошлого, двадцатого века, в одной из северных российских деревень.
Ту бабушкину историю – то ли быль, то ли небыль – я запомнила на всю жизнь. Покойная бабушка была человеком крайне здравомыслящим, не верившим ни в какие потусторонние силы, и то и дело прерывала рассказ: «Не знаю, как так получилось, объяснить не могу, но было именно так». Тем интереснее было её слушать и с ней вместе пытаться осмыслить произошедшее.
— Мы тогда с девушками вовсю гадали, — вспоминала бабуля. – Кто-то верил, что таким образом действительно можно узнать свою судьбу. Кто-то не верил и занимался этим просто от зимней скуки. А я – за компанию. Была у меня близкая подруга Даша. Везде мы с ней вместе, водой не разольёшь. И гадать на святки вместе ходили. Было нам в ту пору лет, наверное, по восемнадцать. Самое время на женихов ворожить.
— А как гадали? Башмак кидали за ворота? Смотрели, кто поднимет, имя спрашивали?
— Нет, в нашей деревне такого не было. Мы как делали? Жарко топили баню. Относили туда зеркало и зачем-то ножницы. Садились при свечке у зеркала и всматривались туда, за стекло. Считалось, что там, в зеркале, можно разглядеть своего суженого. И ещё то, что ожидает тебя в ближайшем будущем.
— Не удивительно. В жарко натопленной бане, в темноте, в наглухо закрытом помещении что угодно померещится!
— Может, и так, — уклончиво отвечала бабуля. – Я ведь ничего придумывать не хочу. И ничего никому не навязываю. Рассказываю только то, что происходило на моих глазах.
Ну так вот. Мы гадать пошли с Дашей, в её баню. Чтоб не так страшно было, зашли сразу вместе. Даша первая села перед зеркалом с зажатыми в руке ножницами. Я встала за ней на небольшом расстоянии, чтобы не мешать.
Полночь пробило. Даша уже минут двадцать напряжённо всматривалась в зеркало. Ничего не было там кроме темноты. Только слабый отблеск огонька от свечки. Я, кажется, даже задремала…
— Смотри, смотри! – вдруг кричит Даша и за рукав меня дёргает. – Вот туда смотри! Видишь его?
Я тоже наклонилась к зеркалу. Никакого «его», вообще ничего не вижу. А Даша глядит огромными безумными глазами и уже шёпотом повторяет:
— Идёт… Он же сюда идёт!
Потом – какой-то звон, стук, Дашин пронзительный крик… И полная тишина и темнота. Это Даша ножницы выронила и свечку нечаянно потушила.
Выскочили мы с ней из бани, её всю трясёт, как от мороза. На улице холодно, но не до такой же степени. Сказать ничего не может, мне кулак протягивает. Разжала, а в кулаке – лоскуток какой-то материи. Плотный какой-то материал, вроде драпа. Пальто из такого шьют.
Откуда он у Даши?
Много времени прошло, пока она пришла в себя и рассказала наконец, что она увидела там, в зеркале, и откуда взяла тряпочку. Смотрела она в зеркало и разглядела в нём длинный коридор, уходящий куда-то в бесконечность. И откуда-то оттуда, из бесконечности, появилась какая-то человеческая фигура. Сначала маленькая, но росла по мере приближения. Подошла поближе: мужчина. В тёплой верхней одежде вроде пальто. Длинное такое пальто, почти до пят. Лица Даша, говорит, не рассмотрела.
Ничего страшного в том мужчине не было. Дашу испугало лишь его стремительное приближение. Сама не понимая, что делает, она схватила ножницы и…
— Неужели отрезала кусочек ткани от пальто?
— Выходит, что так. Я ей не очень поверила насчёт незнакомого мужика в зеркале – ситуация в самом деле такая, что всё, что угодно, могло привидеться. Но откуда у неё кусочек ткани – до сих пор понять не могу.
— Разыграла, наверное, тебя подруга.
— Может, и разыграла. Только ты послушай, что дальше-то было. После Даши я тоже отправилась в баню. Страха не чувствовала, только азарт: а вдруг и мне что-нибудь интересное покажут?
И ведь показали! Только не мужчину. В какой-то момент я отчётливо увидела в зеркале женское лицо. Женщина незнакомая, пожилая. Сейчас сказали бы – средних лет, не больше сорока ей, наверное, было. Но мне она тогда показалась почти старухой…
Вот здесь-то и у меня паника случилась. Выскочила из бани, как ужаленная, и сама себе поклялась никогда больше гаданиями не заниматься.
Ближе к весне в деревню приехал по делам городской мужчина. По нашим с Дашей меркам, тоже не первой молодости. Нам-то по восемнадцать, а ему уже к тридцати ближе. Вдовец. Увидел Дашу на улице и влюбился без памяти. Тут же побежал к её родителям свататься. Она бы, может, за него и не пошла: её, единственную дочку, родители холили и лелеяли и ни за что не стали бы неволить.
Дело в том, что никакого другого жениха на примете у Даши не было. А этот городской гость… носил как раз такое пальто, как незнакомец из зазеркалья. Именно из такого материала, именно такого цвета, именно такой длины…
— Только не говори, что пальто было с дыркой, к которой твоя Даша приставила сохранённый лоскуток.
— И не скажу. Никаких дыр лично я на его пальто не заметила. Но очень уж странным показалось нам, девчонкам, такое совпадение. Даша решила, что это судьба, и дала согласие на свадьбу.
Сразу после свадьбы новоиспечённый муж увёз мою подругу в Вологду. Только прожили они недолго, не больше полугода. С первого дня, насколько я знаю, плохо жили. Муж ревновал Дашу – как теперь бы сказали, к каждому столбу. Ругал её, в одном белье на улицу выгонял, бил… Пока однажды не забил до смерти.
Я к тому времени тоже в город переехала. Учиться пошла. Жила у старшего брата, с его семьёй. Недалеко от Даши, но с ней мы со дня её свадьбы так ни разу и не увиделись. Её супруг только в деревне притворялся нежным влюблённым, пылинки с неё сдувал, отцу её клялся, что никогда Дашутку ни словом, ни действием не обидит. А на деле оказался зверь зверем… Хотя что уж теперь об этом говорить.
— Откуда всё-таки в её кулаке взялся кусочек ткани?
— Если бы знать… Не уйди Даша так рано и так страшно из жизни, может, когда-нибудь это и выяснилось бы. Но эту тайну она с собой в могилу унесла.
На могилке у неё я, кстати, часто бывала. Цветы носила, конфетки. Плакала часами, просила прощения, что я, лучшая подруга, её не уберегла. А как я могла её уберечь? Что лично от меня зависело? То-то и оно, что ничего.
Как-то в воскресенье, идя от Даши по кладбищу, заметила похоронную процессию. Хоронили женщину. Вышло так, что я её в гробу увидела. И обмерла: это же она! Та самая, которая привиделась мне полтора года назад в зеркале! Я ведь тоже тот образ всё это время в памяти хранила, как и Даша в кармане – непонятно откуда взявшийся лоскуток. И до сих пор это лицо стоит перед глазами, хотя целая жизнь прошла.
Там, на кладбище, мы и познакомились с Митей. Сыном умершей женщины…
— С моим дедушкой, если я правильно понимаю?
— Неправильно понимаешь. Твой дедушка тоже Митя, но то был не он. Другой. Очень хороший, добрый, понимающий человек. Мы потом виделись с ним какое-то время. До свадьбы дело не дошло, хотя, вполне возможно, в конце концов мы бы поженились. Митя – студент, как и я. Очень тяжело ему было после внезапной смерти матери. Со мной отвлекался. Я его, по его же словам, к жизни вернула.
— А потом?
— А потом он умер от чахотки…
Бабули моей давно уже нет. Лет через пять я, может быть, сама стану бабушкой. Нет у меня в запасе никаких подобных историй для будущих внуков. Наверное, когда-нибудь под Рождество или Крещение в очередной раз вспомню вот эту… И в очередной раз удивлюсь, как с моей здравомыслящей, образованной бабулей могла приключиться такая чертовщина.
